– Они отвратительны, – Рэн скривилась.
– И как часто ты сама бывала в таких местах? – спросил Ларк.
– Достаточно, чтобы понять, насколько это глупо, – ответила девушка. – Вся эта жизнь в золоте и блеске. И за это мы, вернее, ты проучишь их.
– Ни в коем случае, – Ларк скрестил руки на груди.
– Наконец-то. Теперь мы все поняли. Мальчик – предатель. – Мот почти с облегчением достал свое оружие и прижал его к виску Ларка.
– Мы еще не знаем этого, – сказала Рэн, и черты ее лица стали более жесткими. – Мы знаем, что он червяк. Даже у малышей больше мужества, чем у него.
– Дело здесь не в мужестве, – возразил Ларк.
– Можно мне его уже убить?
К счастью, Моту этого не разрешили.
– Почему ты говоришь «нет»? – Рэн села на колени рядом с ним и положила на них руки, изучая Ларка своими темными глазами.
Они снова сидели между ящиками в вагоне, несущемся в город.
– На моей совести и так уже слишком много смертей.
Рэн знала, о чем он говорит.
– Никто на этом празднике не был невинным. Бомба убила тех, у которых в Авентине все было прекрасно. Они каждый день наслаждались своим идеальным миром. Этот взрыв был необходим для того, чтобы задать им встряску. Ты настоящий герой.
Взгляд Ларка блуждал между ящиками, в которых что-то грохотало. На ящиках были маленькие дырочки, и оттуда шел сильный запах. Что бы там ни было, это было что-то живое.
– Не все Благословенные одинаковы.
– Ты имеешь в виду Райану, принцессу-призрака. – Рэн смотрела на него своими черными птичьими глазами, и Ларк прикусил язык.
Ему не нужно было этого говорить.
– Она не лучше. Может быть, она и выросла призраком, но теперь она одна из них. Когда из мыши превращаешься во льва, ты думаешь, не начинаешь есть мышей?
– Рейна – хороший человек.
– Ой, правда? Тебе нужно почаще заходить в ТехСеть. Пару дней назад она замечательно вписалась в обстановку вечеринки в своем желтом птичьем платье, а сейчас она отдыхает в Зеленом округе. Со своим новым любовником. Ты думаешь, несправедливость этого мира ее заботит?
Новый любовник? Ларк почувствовал укол в груди, представив, что она проводила время с другим.
– Она не такая, – решительно сказал он.
Он знал Рейну, и она была совсем не такой, какой ее описывала Рэн.
Девушка сделала вдох, и ее глаза расширились.
– Она тебе нравится?
Когда он промолчал, она отпрянула.
– Ты влюблен в нее!
– Вздор. Она Благословенная. – Его сердце бешено стучало.
Почему он не смог промолчать?
– Ты любишь ее. Конечно, так и есть. Она сильная, смелая, находчивая и красивая. На твоем месте я бы тоже влюбилась в нее, – она ударила его в голову. – А еще она Благословенная, идиот. Она наш враг.
– Она мне не враг. Все не так просто.
– Нет. Как раз-таки все очень просто. Они хотят разделять нас на классы по генам, хотят подавить в нас силу воли, но мы не хотим этого. Пока разделение на гены существует, они всегда будут на вершине мира. Ты разве не понимаешь? Человек никогда не сможет стать достаточно хорошим, чтобы править.
– Поэтому вы хотите их убить, чтобы самим оказаться на вершине мира?
– Это называется бунт. – Лицо Рэн светилось решительностью.
– Это убийство. Сколько смертей будет стоять за вашей мечтой? Что насчет детей, которые потеряют родителей и жизни во время вашей войны?
– Свобода в хаосе. Не бывает войн без жертв.
– И что будет потом? – Ларк бы подпрыгнул, но его ноги бесполезно лежали на полу перед ним, спина болела.
– Если золотые башни падут, а кровь Благословенных потечет по улицам, мы закончим век несправедливости.
– Повзрослей, Рэн. Тогда появится новая несправедливость.
– Ты здесь ребенок. Я сражаюсь на правильной стороне – на стороне людей.
– Ты даже не знаешь, что такое война, – прорычал Ларк. – А я знаю. Поверь мне, в этом нет ничего геройского и авантюрного. Только… смерть и разрушение. Война обнажает худшие наши черты и превращает нас в монстров.
– Ты ничего не знаешь! – крикнула Рэн. – Я тоже пережила ужасные мгновения, когда… когда… Что тебе рассказывать. Ты же идиот! – Рэн встала на ноги, покраснев от злости, и пнула один из ящиков, из которого раздался визг.
Визг?
Ларк попытался рассмотреть, что там, и вдруг увидел маленький нос в отверстии.
– Ты забыл, что говорил нам Болт? У Благословенных не может быть детей. Поэтому у них нет никакого права называться людьми и править нами.
– Это не повод убивать их всех.
– Ты на какой вообще стороне? – Ее губы задрожали. – Я ожидала от человека, сбросившего на них бомбу, большего, а ты просто испуганный сломленный мальчик, который считает, что знает больше других. У нас все получится и без тебя.
* * *
Ларк с вырывающимся из груди сердцем ожидал Тиберия. Все прошло не так, как ему хотелось. Удивительно, что он все еще был жив. Рэн была такой злой, когда надела на его голову мешок, что Ларк подумал, что они выбросят его из поезда. Но они оставили его в парке из песчаного камня и усадили на МедСтул.
Дверь открылась, и Ларк выпрямил спину, когда увидел Тиберия, заходящего в комнату в сопровождении своего представителя. Мужчина сел за стол, на котором стояли тарелки с разными деликатесами. Пироги с начинкой и тарталетки из слоеного теста, из которых вытекал сыр. В животе у Ларка что-то заурчало, но ему не хотелось есть то, что стояло перед ним: он слишком боялся разговора с графом Черного Панциря.
– Ну и? – спросил Тиберий. Его взгляд был таким проницательным, что Ларк вспомнил о выдумках про способности Благословенных читать мысли.
На мгновение он даже задумался о том, не было ли это правдой.
– Ты связался с мятежниками?
– Да, сэр, – Ларк тяжело сглотнул.
Он попытался выпрямить спину, сидя в стуле, но все равно казался себе слишком маленьким и беззащитным. Будто он был мышью, которая вошла на территорию алмазной змеи.
– Рассказывай, – Тиберий нетерпеливо барабанил пальцами по столу.
– Я думаю… я думаю, они планируют атаку.
Граф презрительно фыркнул.
– Ничего нового. Мне нужна конкретная информация. Ты должен рассказать мне в подробностях, что произошло.
– Они завязали мне глаза и посадили меня в товарный поезд. Там были ящики с какими-то живыми существами. Я думаю, это были крысы.
– Крысы? Это очень странно, в Авентине не водятся крысы. – Тиберий нахмурил лоб.
