Хан спустился по лестнице, нашел фонарь и спички там, где он их оставил в прошлый раз. Он вернулся через несколько секунд.
Девица не шевелилась и серьезно смотрела на Хана. Приятный сюрприз: значит, она не нарушает данные ею обещания.
Алистер зажег огонь в фонаре и протянул его Ребекке.
– Бери.
Но она оставила фонарь Хану.
– Держи его над ступенями, чтобы осветить мне путь, – ее слова прозвучали, как приказ. Спустя мгновение она добавила: – Пожалуйста.
Девушка спускалась по ступеням грациозно, с гордо поднятой головой: прямо святая, сияющая с ног до головы. Юноша потянул дверь на себя и запер ее, а затем последовал за Ребеккой, освещая лестницу фонарем.
Для погреба в помещении и в самом деле оказалось довольно уютно. Конечно, не было никаких золотых тронов, гор из монет с драгоценностями и плененных женщин, о которых фантазировала Дори. Зато здесь были три спальные койки и одеяла. А еще крепкий деревянный сундук, в котором хранились запасная одежда, свечи и несколько кувшинов с сушеными бобами, вареньем, печеньем, сахаром и зерном. Правда, зерно заплесневело, зато все остальное вроде бы было в порядке.
Замечательно, что в убежище имелся еще один выход. В самом погребе была дверь, за ней – узкая лесенка, которая вела к складу. А Хану всегда нравилась возможность уйти через заднюю дверь.
– И это твое укрытие? – спросила Ребекка с разочарованием.
Она показалась ему печальной и теперь выглядела как сбившийся с пути беспризорник. Волосы, прежде аккуратно спрятанные под ленту, уныло свисали длинными мокрыми прядями. У нее были зеленые глаза и кожа оливкового оттенка, пухлые, соблазнительные губы и упрямый подбородок. Возможно, она была смешанных кровей: племенной и долинной. Да, наверняка.
Подол ее юбки был испачкан в грязи, а рубаха вымокла насквозь. Когда Ребекка повернула голову, ее профиль показался Хану знакомым. Может, он видел девчонку на ярмарке или…
– Мы раньше встречались? – спросил юноша.
– Уверена, что нет, – ответила она, фыркнув, и снова погрустнела.
«Кровь и кости, – подумал Хан, – пожалуйста, только не плачь». Вроде бы все было не так уж плохо.
– Эй! – окликнул он девицу. – Я здесь – единственный, кому стоит плакать. Благодаря твоему солдату у меня нет дома, работы и будущего.
– Может, тебе следовало подумать об этом до того, как ты убил тех людей?
– Я никого не убивал, – возразил Хан, дернувшись, словно его ужалила оса. – Я говорил тебе. Это был не я.
Она промолчала. Только обхватила себя обеими руками и задрожала еще сильнее.
– Если хочешь – переоденься в сухое, – предложил Алистер. – Поройся в сундуке. Тебе что-нибудь подойдет. А я… хм‑м… отвернусь или подожду на улице.
А как же дождь? Да, Хан и впрямь делает слишком много для этой девчонки.
– Я в порядке, – быстро ответила Ребекка. Она забилась в угол и настороженно наблюдала за юношей огромными глазами. Вокруг ее юбки образовалась лужа.
– Хочешь поесть? Например, печенья? А может, печенья с вареньем? – спросил Хан, как гостеприимный хозяин. – Давай посыплю печенье сахаром?
– Нет.
Юноша уселся подальше от девушки, скрестив ноги. Он надеялся, что это поможет Ребекке расслабиться.
– Что ты делала в храме Южного моста? – осведомился Алистер.
Она надолго задумалась, прежде чем соврать.
– Просила взять меня на работу.
– Правда? На какую? Что ты умеешь?
Выражение на ее лице говорило: «Вырезать сердца воров и похитителей».
Хан попробовал еще раз.
– Где ты живешь?
Снова молчание.
– Недалеко от замка. На улице Бредбери.
– Это довольно… роскошно! – воскликнул парень.
– Я – работница. Ну, то есть… наставница… В семье… Байяров.
Девчонка явно врала, поэтому говорила урывками, сочиняя на ходу. Либо она не умела лгать, либо не слишком переживала, что ей не поверят. Но о Байярах она откуда-то слышала.
– Ты имеешь в виду лорда Байяра, верховного чародея, да? – непринужденно спросил Хан.
Ребекка кивнула. Казалось, она удивилась, что юноша знал о нем.
– Ну и какие они, эти Байяры? – спросил Хан, откусывая затвердевшее печенье. – Правда ли, что они из благородных? Раз уж ты на них работаешь…
Девица прищурилась и оценивающе глянула на Алистера.
– Зачем ты привел меня сюда?
– Я ведь уже говорил: чтобы мы передохнули до утра и…
– Нет, – перебила она нетерпеливо. – Почему ты не запер меня с остальными в храме?
Хан не мог не признать, что она была отважной. Опасно задавать такой вопрос, если тебе неизвестно, каким будет ответ.
– Я подумал, ты мне понадобишься, чтобы пересечь мост и…
Она ссутулилась и гневно глянула на Хана исподлобья. Значит, девчонка не купилась на его болтовню.
– Понятия не имею, – признался юноша. – Так уж получилось. Разве у всего должна быть веская причина?
И Хан задавал себе тот же самый вопрос. Там, в кабинете служителя, Ребекка подошла к нему и спросила: «Что с тобой стряслось? Кто так с тобой поступил?» Она казалась по-настоящему разгневанной, словно была всецело на стороне Алистера и могла даже сражаться за него.
А потом она дотронулась до него и согрела его своим прикосновением. Как костер.
А когда Бирн назвал Хана убийцей, она с отвращением отдернула руку. Следующее, что помнил Хан, – как он по-хозяйски тащил ее по мосту к Тряпичному рынку.
Во всяком случае, если Ребекка сочувствовала ему вначале, то теперь он, конечно, все испортил. Шесть или восемь убийств стали серьезной помехой. Кроме того, если он засветится в Феллсмарче, его точно запрячут в тюрьму.
Да и сама Ребекка превратилась в помеху.
Зачем? Чего он хотел от девчонки? Неужели решил, что они будут гулять под луной? Будет ли она навещать Хана в его «дворце» над конюшней?
Ребекка продолжала внимательно разглядывать юношу. Может, старалась его запомнить? Пожалуй, она могла запросто узнать его в толпе.
– Откуда у тебя браслеты? – неожиданно спросила она. – Ты их украл?
Сейчас она хотела разрядить обстановку. Неудачно.
– Нет, – ответил он. – Я их не крал.
– А они нас ищут, – сообщила Ребекка прекрасную новость. – И не успокоятся, пока не найдут.
– Попробуй заснуть, – предложил Алистер. – Лично я собираюсь вздремнуть.
«Завтра я подумаю, как вернуть тебе свободу», – Хан встал, откинул крышку сундука и бросил девчонке более-менее пристойное одеяло. И штаны с рубахой, которые были ему малы и хранились на всякий случай. Затем передвинул одну из коек к подножию лестницы и удобно на ней устроился.