Роуленд Финн столько раз представлял в голове этот момент, что, когда он наконец пришел, он был почти готов к разочарованию. Вот он, Джонатан Тир, любимый сын – о, его сердце до сих пор сжигала злоба из-за этой несправедливости; Тир ничего не сделал для Города – и вот она, Кэти, стоит, опустив голову, и это очень правильно, ведь кто, как не Кэти, должен сейчас раскаиваться…
Кэти подняла голову, и уверенность Роу улетучилась. Страх легким перышком скользнул по спине.
Кэти должна была сожалеть. Все те годы, что он мысленно прокручивал момент своего триумфа, он знал точно: Кэти пожалеет, что не последовала за ним. Ее фигурка, съежившаяся, сломленная, производила нужное впечатление, а вот с лицом все было не так. Она уставилась на него пустым, безжизненным взглядом человека, пережившего серьезное потрясение. Похоже, Кэти просто не понимала, где находится.
Роу повернулся к Гэвину, который стоял неподалеку, жалкий в своем стремлении угодить. В отличие от Кэти, Гэвин полностью соответствовал ожиданиям Роу, словно марионетка; потяни за ниточку, и он сделает то, что приказано.
– Что с ней? Ее одурманили? Избили?
– Нет, – ответил Гэвин. – Мы к ней не прикасались.
Роу отмахнулся от него, повернувшись к Джонатану.
– Ты! Где сапфир Уильяма Тира?
Тир поднял глаза, и Роу отшатнулся, отчетливо увидев в них жалость. Джонатан Тир не должен был жалеть его, только не теперь, когда Роу победил.
– Ты отдашь его мне, – сказал он Джонатану. – Никто не устоит перед болью, даже Тир.
При этих словах Кэти шевельнулась, и Роу заметил какую-то рябь, прошедшую по безжизненной маске ее лица. А затем она замерла. Где-то глубоко внутри он почувствовал смутную тревогу. Было похоже на то, что Кэти впала в транс… но у нее не бывало Трансов. У нее вообще не было никаких особых способностей. Роу снова повернулся к Тиру.
– Отдай его мне.
– Нет, – ответил Тир немного устало. – Если собираешься меня убить, можешь приступать прямо сейчас. Ты его не получишь.
Роу нахмурился. Он не решался просто взять камень; вот в чем была загвоздка. Его собственный сапфир работал, но лишь изредка, беспорядочно, что нисколько не напоминало ту мощь, которую он ощущал, сжимая камень Тира. И все же ему никогда не приходило в голову просто убить Джонатана, а затем забрать камень. Он знал, что все не может быть так просто – никогда не бывает – и рядом с этим знанием стояла глубокая уверенность в том, что любая магия, захваченная силой, едва ли будет полезна новому владельцу. Роу заработал свою магию, оттачивал ее годами. Никто не мог просто взять и отобрать ее.
Он щелкнул пальцами Юзуфу, который ринулся вперед, оскалив зубы в звериной ухмылке. От этой ухмылки Роу бросало в дрожь, однако вместе с тем, глядя на Юзуфа, он чувствовал почти отеческую гордость. Этот ребенок, который теперь вовсе не был ребенком, был его собственным творением. Он работал еще над двумя глубоко в катакомбах, вырытых им под церковью, но и эти трое были мелочью, по сравнению с тем, что он мог бы создать. Их будет намного, намного больше.
Роу надеялся, что появление Юзуфа сотрет жалость с лица Тира, но и тут его ждало разочарование. Джонатан всего лишь окинул ребенка долгим взглядом, а затем сказал:
– Так вот чем ты занимался под покровом тьмы. Даже мой отец не подозревал, что ты можешь пасть так низко.
Роу стиснул кулаки. Даже теперь, после всех этих лет, ему была ненавистна сама мысль о том, что Уильям Тир говорил о нем за его спиной, обсуждал его в кругу семьи, из которой Роу всегда был исключен. Тир, Лили, Джонатан, Кэти, даже эта сука Райс, все они были семьей, и лишь ему не нашлось места.
Он снова повернулся к Кэти, которая так и не вышла из странного подобия комы. Она украла у него корону; она знала, где та лежит, но Роу понимал, что она ничего ему не скажет без боя. А вот если бы он взялся за Джонатана, то получил бы двойную выгоду. Но сейчас, глядя в затуманенные глаза Кэти, он гадал, в состоянии ли она понять, что ее драгоценного Джонатана пытают. Заметит ли она вообще?
«Проклятье, все должно было выйти совсем не так! – снова подумал он. – Она должна была заливаться слезами! Они оба должны были трястись от страха!»
Он щелкнул пальцами перед лицом Кэти, но она не отреагировала. Вместо этого она повернулась к Джонатану, протянув руку, которую он сжал. Ревность по-кошачьи острыми коготками прошлась вдоль его хребта. Ему не нравилось то, как Кэти и Джонатан смотрят друг на друга, разговаривая без слов. Когда-то так разговаривали Кэти и Роу. В городе, забывшем о нем, лишь Кэти видела, чего он стоит. Чем дольше Кэти с Джонатаном смотрели друг на друга, не произнося ни слова, тем сильнее Роу нервничал, пока, наконец, не скомандовал Лиру:
– Растащи их.
Лир схватил Кэти и потянул ее прочь. Она подняла глаза, и Роу непроизвольно сделал шаг назад. На ее щеках пылал румянец, а глаза превратились в две узкие зеленые щели. В следующую секунду она рванулась через комнату и напала на Джонатана.
Роу потрясенно следил за происходящим, не в силах ничего предпринять; он еще раньше приказал Гэвину следить за Кэти в оба глаза, полагая, что, если она решит на кого-нибудь напасть, это будет он сам. Но она атаковала Тира, вскочив ему на спину. Лир, Гэвин и другие замерли, раскрыв рты, словно замороженные, в то время как Кэти стиснула зубы и взяла шею Тира в захват. Он даже не пытался отбиваться, просто стоял, судорожно хватая воздух, поэтому Роу в последнюю минуту понял, что происходит, и рванулся вперед, но опоздал. Хруст, с которым сломалась шея Тира, был почти оглушающим, в гулкой, вязкой тишине пустой церкви. Кэти отпустила его, и он рухнул на пол, уставившись в пустоту широко распахнутыми глазами.
– Боже, помоги нам! – вскрикнул Гэвин, и Роу хотел было велеть ему заткнуться – только такой дурак, как Гэвин будет верить, что Бог есть, даже в такой момент – но прикусил язык. Гэвин может ему сейчас пригодиться. Кэти смотрела на тело Джонатана и ее плечи ходили ходуном, а Роу разглядывал ее так, словно видел впервые в жизни.
– Кэти? – позвал он.
Она подняла голову и Ален завизжал.
Ее рот распахнулся так широко, словно она заходилась криком. На глазах у Роу он открывался все шире и шире, попутно округляясь, пока, наконец, не стал размером почти с ее голову. Глаза и нос при этом отъезжали назад, пока не очутились сначала на макушке, а потом и на затылке. Распахнутый рот превратился в черную дыру, и Роу с ужасом следил за тем, как оттуда появляются сначала пальцы, а затем и вся рука.
Ален кинулся прочь из комнаты, не переставая кричать, и Хоуэлл с Морганом наступали ему на пятки. Гэвин и Лир остались, но Гэвин забился под кафедру, обхватив себя руками и с неимоверным ужасом следил за превращением Кэти. Вот показалось плечо, а следом, чуть растянув края дыры, высунулась наружу голова, и лишь увидев лицо, Роу закричал сам. Мертвые его не пугали. Он возился с трупами много лет. Мертвые его не пугали, но это был не труп.
