– Джонатан?
Она щелкнула пальцами у него перед лицом, но он даже не моргнул. Его зрачки были расфокусированы, и Кэти испугалась – вдруг у него случился какой-то приступ и нужно срочно звать на помощь. Но остальные ребята уже разошлись. Не было слышно даже звука их шагов, только музыка леса, птичьи трели и тихий шелест листвы, которую шевелил легкий полуденный ветерок.
Кэти медленно, неуверенно, протянула руку и коснулась плеча Джонатана. Он дернулся, но зрачки не сфокусировались, и когда его взгляд, по-прежнему пустой и невыразительный, остановился на ней, Кэти с дрожью ощутила, что парень смотрит сквозь нее.
– Все пропало, – прошептал он. – Пропащий город, пропащая земля. Ты и я, Кэти. Ты, я и нож.
На последнем слове Кэти отскочила, инстинктивно схватившись за рукоять ножа. Джонатан схватил ее за запястье ледяными пальцами, и уголки его губ приподнялись в мрачной улыбке.
– Мы пытались, Кэти, – прошептал он. – Мы сделали все, что могли.
Тихо вскрикнув, она вырвала свое запястье из захвата. Джонатан моргнул и его зрачки сжались, реагируя на пробивающиеся на поляну лучи солнца. Он уставился на нее, приподняв бровь.
– Кэти?
Она отшатнулась назад. Ее сердце все еще стучало, как бешеное, и ей не хотелось стоять слишком близко к нему. Она чувствовала, что опасность исходит от него, распространяется волнами, как жар от костра.
– Ты спал, – отважилась сказать она.
«Спал, – язвительно прозвучало в ее мозгу. – Он впал в транс, или вроде того, как делает Энни Фаулер, когда ее просят сказать, какая погода будет завтра».
Но Энни всего лишь на мгновение прикрывает глаза, прежде чем предсказать погоду, как правило, верно. Это совсем не походило на то, что случилось с Джонатаном. У него это было почти как…
– Занятие окончено? – спросил Джонатан.
– Да. – Она выпрямилась и протянула ему руку. Она просто поднимет его на ноги и на этом все. Хватит с нее на сегодня добрососедской взаимопомощи. Она уберется отсюда, вернется на овечью ферму, займется окраской шерсти и забудет эту странную сцену.
Но вместо этого, она почувствовала, как с губ помимо воли слетает вопрос:
– Что ты увидел?
Он нахмурился.
– В каком смысле?
Она потянула его вверх.
– Твой отец впадает в трансы. Мама мне о них рассказывала. Ты сейчас впал в такой. Что ты видел?
– Ты не должна никому рассказывать.
– Почему нет? Не моя вина, что тебя накрыло в середине занятия.
Он схватил ее за плечи, и Кэти напряглась, внезапно осознав, что он почти на фут выше нее. Она потянулась было к ножу, но, прежде чем ей удалось коснуться рукоятки, Джонатан отпустил ее и отшатнулся назад.
– Прошу прощения, – сухо сказал он. – Но я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал.
– Почему нет? – озадаченно спросила Кэти. – Я была бы рада обладать видением. Я не получила никакого дара после Перехода.
Джонатан окинул ее оценивающим взглядом.
– Всю мою жизнь люди следят за мной, ждут, когда же я стану Уильямом Тиром в миниатюре. И это нормально; я понимаю, почему они этого ждут. Но династии – это зло. Кого бы они ни выбрали следующим главой этого города, его должны выбрать не за то, что он чей-то там сын. Им будет проще принять верное решение, если меня посчитают таким же, как все.
– И не тяжело тебе скрываться?
– Не особо. Я провожу большую часть времени в одиночестве.
Кэти смущенно опустила глаза. Она всегда считала, что Джонатан всегда такой отстраненный именно из-за неумения общаться; ей никогда не приходило в голову, что он может держать дистанцию намеренно. При воспоминании обо всех ехидных комментариях, которые они с Роу отпускали в его адрес, она почувствовала острый прилив стыда.
– Не надо, – сказал Джонатан, заставив Кэти подпрыгнуть. – Именно такое впечатление о себе я и пытался создать.
Кэти опять отступила в испуге. Неужели он услышал ее мысли? У нескольких подростков в городе были зачатки таких способностей; Кэти узнала это из подслушанного разговора мамы и тети Мэдди. Мама сказала, что Уильям Тир велел им не распространяться о таких вещах, чтобы не заставлять детей Перехода чувствовать себя не такими, как все. Роу мог делать невероятные вещи с огнем; это был его талант, так же, как у Элли Беннет был талант находить воду, а у Мэтта вон Вай – заставлять вещи исчезать. Роу тоже не выставлял свои способности напоказ; только Кэти – ну, и, может быть, мать Роу – знала, что именно благодаря им из Роу вышел такой замечательный слесарь по металлу. Кэти, рожденная почти через два года после Высадки, не получила никаких сверхспособностей, и часто завидовала тем, у кого они есть. Но она понимала, что раскиданные по всему Городу, как крашенные яйца на Пасхальном празднике, дети Перехода с их крохами магии очень сильно отличались от Джонатана. Он был словно окутан силой. Кэти посмотрела вниз и увидела, что все волоски на руках встали дыбом. Руку с ножа она так и не убрала.
– Я не представляю опасности для тебя, – заверил ее Джонатан.
Может и нет, но все равно опасность в нем чувствовалась, и Кэти судорожно пыталась понять, почему. Не она ли только что думала о том, что все в Городе одинаково важны, и их таланты, собранные вместе, образуют замечательное сочетание?
«Одинаково важны? А что насчет Уильяма Тира?»
Кэти моргнула. Она вдруг задалась вопросом, что сказал бы Роу, узнай он то, что узнала сейчас она, но ответ пришел почти мгновенно.
«Нам не нужен очередной Уильям Тир».
Да, это был голос Роу, но Роу не было рядом в тот вечер, он не сидел на скамье рядом с Тиром, проникаясь его силой духа, его величием. Тир договорился с их наставниками, чтобы они обеспечили прикрытие на время тренировок и притворились, что все ученики отрабатывают свое время полностью, хоть это и было не так. До сих пор это прикрытие держалось. Но иметь тайны от Роу было совсем другим делом; он знал, что Кэти с ним не до конца откровенна, и из-за этого между ними появилась крошечная трещинка. Кэти ненавидела эту трещинку, но ничего не могла с ней поделать. И хотя ее по-прежнему раздражал привычка горожан осуждать все и вся и присущее им лицемерие, она знала, что никогда не пойдет против Уильяма Тира. Тир не хотел, чтобы ему поклонялись, как богу, или славили, как короля; в таком поклонении крылась огромная опасность для столь ценимой им демократии. Но Кэти все равно боготворила его. А теперь перед ней стоял его сын, чудак из ее школы, парень, которого она всегда считала совершенно неинтересным, и сила Уильяма Тира расходилась от него волнами. Новая, никогда раньше не посещавшая ее голову, мысль возникла у Кэти: а что будет с Городом, когда не станет Уильяма Тира?
– Не могла бы ты убрать руку с ножа? – попросил Джонатан.
Она убрала. Джонатан расслабился, медленно опустившись на корточки, и Кэти внезапно вспомнила, что он всего на год старше нее.
