Пару мгновений назад ей казалось, что между ними десятилетия разницы.
– Я никому не скажу, – сказала она.
Он посмотрел на нее и улыбнулся. Кэти пришлось отвести взгляд, потому что эта улыбка потрясла ее, практически ослепив своей искренностью. На секунду ей захотелось попросить у него прощения. Снова всплыли воспоминания о том вечере, когда она сидела рядом с Уильямом Тиром на скамье и понимала, что сделает все, о чем он только попросит. Тиры были опасными людьми, и дело было вовсе не в умении обращаться с ножом.
– Спасибо, – сказал Джонатан.
Кэти посмотрела на часы. Ей давно уже было пора на ферму, но что-то все еще не давало ей уйти, и когда она поняла, в чем дело, это понимание ее просто оглушило: она ждала разрешения уйти.
– Ступай, – сказал Джонатан, и Кэти, спотыкаясь, побрела к краю просеки. Ее мысли разбегались, а по коже бегали мурашки. Так, наверное, чувствовали себя деревья после удара молнии.
Она обернулась, но Джонатан уже исчез. Кэти продолжила свой путь, постепенно забирая на восток, чтобы выбраться на тропу, огибающую склон и ведущую к Хай Роуд. Тропу она нашла, но ощущение удара молнии так и не исчезло.
«Что произошло? – спрашивала она себя, хотя и понимала, что ответа не получит. – Что произошло со мной там?»
Она не знала, но, по крайней мере, одна мысль четко отпечаталась в мозгу: ей придется хранить очередную тайну. Не от Города – это было несложно – а от Роу. Очередной секрет расширит трещину между ними, и Кэти чувствовала, как эта трещина делит ее саму на две половинки. Тир и Роу были сейчас так далеки друг от друга, словно стояли на разных сторонах пропасти, и где же теперь Кэти должна была установить свой флаг?
«Я могу быть на обеих сторонах!» — продолжала убеждать себя она, но даже в мыслях ее голос звучал пронзительно и тревожно, как у человека, скрывающего ложь.
Стук.
Кэти резко проснулась, вынырнув из сна о полете в непроглядную темноту. Стук повторился, и на секунду ей показалось, что ее сон мягко и плавно, как это частенько бывает у снов, меняется, переходит в воспоминание о стихотворении, которое ей в детстве читала мама. Это ворон стучал в ее окно, а Кэти не могла его открыть. Ведь за ним ее ждало лишь безумие.
Очередная серия легких постукиваний. Внезапно Кэти поняла, что уже не спит, а звук, который ее разбудил, это постукивание пальцами по тяжелому широкому ставню, который ее мать повесила снаружи на петлях. В отличие от застекленных окон из ее книг, ее собственное окон было закрыто досками, и потому Кэти не могла увидеть, что там снаружи.
«Ничего, – шепнул разум. – Ничего хорошего. Забудь и иди спать дальше».
Но этот стук было трудно игнорировать. К тому же, он становился все громче и быстрее, грозя, в конце концов, разбудить маму. Кэти сделала глубокий вдох, напомнила себе, что она свирепый зверь, дернула засов и открыла ставень.
Роу скрючился под подоконником, уставившись на нее своими черными глазами, поблескивающими в лунном свете.
– Оденься потеплей и вылезай.
– Куда? – спросила она.
– Наружу.
– А сколько сейчас времени?
Она нащупала часы на прикроватном столике.
– Половина третьего. – Роу продемонстрировал ей какой-то черный, бесформенный ком. – Я захватил нам плащи. Думаю, в них мы легко пройдем мимо взрослых.
Кэти не шевельнулась. Все ее тело протестовало против этой авантюры, но темнота за спиной Роу казалась невероятно притягательной. Он мог нарушать правила и не попадать при этом в неприятности. Но Кэти была не столь храброй.
Роу улыбнулся.
– Что за сомнения? Ты же меня знаешь, Кэти; я никогда не попадаюсь.
Она отшатнулась, внезапно ощутив легкую дрожь при воспоминании о той послеобеденной беседе с Джонатаном Тиром. Неужели теперь ее мысли мог прочитать кто угодно? Она с подозрением посмотрела на Роу, гадая, уж не обманывал ли он ее все эти годы.
– Ты, что…
– Я тебя знаю, Рапунцель. Когда это нам требовалось волшебство, чтобы читать мысли друг друга?
И это была правда. Иногда они достигали такого идеального взаимопонимания, что могли вовсе не разговаривать.
– В любом случае, чего тебе бояться? – потребовал ответа Роу, облокотившись скрещенными руками на ее подоконник. – Меня?
Нет, не то, чтобы она боялась именно Роу, просто Кэти трудно было объяснить. Как обычно, Роу предлагал нечто дикое, темное и запретное: как ночь за ее окном. Если ее поймают на улице после комендантского часа, накажет ее не только мама. Ей придется иметь дело с Уильямом Тиром. А он может даже исключить ее из стражи.
– А почему ты вообще здесь? – в свою очередь спросила она. – Что насчет Мии?
Роу пожал плечами, и Кэти легко догадалась, что он имел в виду. Может, он и спит с Мией Гиллон на этой неделе, но Мия подождет, так же, как и остальные женщины Города готовы были ждать Роу. У него был обширный выбор подружек, и он весьма охотно им пользовался, но ни одна из них не имела для него большого значения. Кэти эта мысль почему-то успокаивала. Магический круг, объединявший их с детства, был по-прежнему прочен, слишком прочен для того, чтобы его удалось разрушить какой-то нелепой Мии Гиллон.
Роу практически улегся на подоконник, помахивая перед ней плащом.
– Последний шанс, Рапунцель.
Кэти трясущимися пальцами вцепилась в плащ.
– Мне нужно одеться.
– Жду снаружи. Давай побыстрей.
Дрожа, Кэти закрыла ставень. Желудок скрутило узлом, как обычно, когда она знала, что может попасть в неприятности. По ощущениям было похоже, что ее вот-вот вырвет.
– Что ты творишь? – шипела она себе, натягивая плотные шерстяные штаны и самую теплую рубашку. – Зачем тебе все это?
Ответа у нее не было. Кэти снова вспомнила Джонатана Тира, его отца, свою маму, книги… но все они принадлежали ее дневной жизни, а сейчас была ночь.
– Как глупо, – твердила она, перекидывая ногу через подоконник. – Глупо, глупо, глупо.
Затем спрыгнула на землю и плотно притворила за собой ставни. Петли тихонько скрипнули, заставив ее поморщиться. Без щеколды ставни прилегали неплотно, оставляя зазор около дюйма, но с этим ничего нельзя было поделать. Трава под ее окном была влажной от ночной росы, и Кэти тут же почувствовала, как намокают ее толстые войлочные ботинки. Но ее ноги, словно по собственной воле, уже несли ее на улицу, где в плаще с капюшоном ее дожидался молчаливый Роу. Он взял ее за руку, и Кэти ощутила, как непонятный трепет наполняет ее тело.
– Идем.
Они поспешили сначала вверх по улице, а затем вниз, в сторону южной границы города. Туман стелился по склону, скрывая все, кроме нескольких ярко освещенных фонарных столбов. Вокруг было тихо, и эта тишина, как ничто другое сегодня, заставила Кэти осознать свое странное переходное положение – из ребенка она превращалась во взрослого. Все дети лежали в кроватях, а они с Роу, уже не дети, но еще не взрослые, крались по темным ночным улицам, нарушая все правила.
