Через пару минут улица окончательно ушла вниз. В этом тумане Кэти полностью потеряла ориентацию, но Роу, похоже, знал, куда идет. Он потянул подругу за руку, заставляя свернуть с улицы в проход между кучкой домов. Кэти не знала, почему он так уверен, что идет правильно; она, к примеру, не могла ничего разглядеть дальше, чем на пять футов. Ее ботинки насквозь промокли, и пальцы ног начали неметь от холода. Дома закончились, и теперь они шли по лесу, сквозь деревья и кусты, которые Роу легко обходил, таща Кэти за собой. Туман стал рассеиваться, когда они спустились ниже, и скоро Кэти уже могла разглядеть, куда идет. Они были в Дальнем Тупике, последней части города перед лесом, наступающим с востока. Роу работал здесь в слесарной мастерской Дженны Карвер, и вскоре Кэти поняла, что они направляются именно туда.
– Роу, что…
– Ш-ш.
Мастерской Дженне служил обшарпанный деревянный сарайчик, никак не защищенный от безжалостных ветров, атакующих восточный склон холма. Кэти полагала, что дверь должна быть заперта, ведь Дженна хранила здесь те ценности, что люди приносили ей на ремонт, но, когда они поднялись на крыльцо, Роу вытащил ключ.
– Где ты его взял?
– Сделал дубликат.
Кэти покачала головой, удивляясь собственной наивности. Помимо всего прочего, Роу и Дженна занимались изготовлением замков и ключей. Немногие в городе запирали дверь, но все поставили замки. Кэти подозревала, что эта странность, как и многие другие, как-то связана с предпереходной жизнью, но полной уверенности у нее не было. Все взрослые одинаковы: они с радостью рассказывали о самом Переходе – хоть и не упоминая никаких координат – или о мировой истории, но период перед самым Переходом, где-то около тридцати – сорока лет, был темным пятном в сознании Города. Они явно решили похоронить в памяти причины, заставившие их решиться на Переход сюда.
Кэти вошла в мастерскую следом за Роу и, дрожа от холода, ждала, пока он зажжет лампу.
– Надеюсь, оно того стоит, Роу. Я ужасно замерзла.
– Стоит, – подтвердил Роу, роясь в одном из ящиков стола Дженны. – Посмотри!
Он протягивал ей темный драгоценный камень, мерцающий множеством граней. Даже в тусклом свете лампы Кэти без труда узнала в нем камень Уильяма Тира, тот самый, который она держала в руках больше года назад, но ей пришлось сделать вид, что она видит его впервые.
– Что это? – спросила она. В глубине души родилось сожаление, то же самое, что она обычно чувствовала, говоря Роу неправду о том, чем занимается целыми днями. Сколько тайн появилось теперь!
– Это Уильяма Тира, – ответил Роу. – Он отдал его Дженне, чтобы она сделала кулон с серебряной оправой. Предполагается, что я о нем не знаю.
– Тогда откуда ты узнал?
– Я подслушал, – ухмыльнулся Роу. Кэти хорошо знала эту ухмылку, но сейчас она показалась ей почти отвратительной. Ей не нравилось видеть сапфир Уильяма Тира в руках Роу.
– И ради этого ты меня сюда притащил?
– Это не просто камень! – запротестовал Роу. – Вот, возьми его.
Кэти взяла. Но не ощутила ничего из того, что запомнила с того разговора на скамье, лишь холодную поверхность камня, чьи острые грани неприятно кололи ладонь. Роу смотрел на нее с нетерпением, но мгновение спустя удивленно приподнял бровь.
– Неужели ты этого не чувствуешь?
– Чего?
– Магию, – последовал ответ.
– Магию, – повторила Кэти, и ее голос сочился сарказмом.
– Это настоящая магия, Кэти! Я ее чувствую, когда держу камень!
Кэти окинула его неприязненным взглядом, но где-то внутри, за сожалением о собственной неискренности, вспыхнула внезапная, острая боль. Роу пылал искренним энтузиазмом; Кэти давно не видела, чтобы он чем-то так увлекался. Когда он держал камень, с ним происходило нечто… магическое. Почему тогда ничего не произошло с Кэти? Она крепко сжала камень в кулаке, но так ничего и не почувствовала, даже того согревающего покалывания, что запомнилось по прошлому разу. В ее руке он оставался обычным камнем.
– Что за магия?
– Он показывает мне разные вещи! – В глазах Роу пылало воодушевление. – Прошлое. Переход. Я знаю, что случилось, Кэти! Я знаю, что от нас скрывают!
Он умолк, ожидая ее вопроса, но она не стала ничего спрашивать. В ней вскипал гнев, подпитываемый тонким ручейком, кислотой разъедающим нутро, в котором она узнала зависть.
– Спустись на землю, Роу, – буркнула она, отворачиваясь.
Роу схватил ее за руку.
– Я не лгу! Я это видел!
– Конечно, видел.
Какая-то часть Кэти отвергала и этот диалог, и необходимость лгать снова и снова своему лучшему другу. Но она ничего не могла с собой поделать; тонкий ручеек зависти превратился в бушующую реку. Это она давала обещание, она следовала за Уильямом Тиром, она убивалась на тренировках, а теперь еще и хранила тайны Джонатана Тира. Роу ненавидел Уильяма Тира. Так почему ему удалось увидеть?
Роу смотрел на нее со злостью и болью.
– Думаешь, я лгу?
– Думаю, тебе просто что-то привиделось.
Роу сузил глаза. Затем молча протянул руку, и Кэти вернула сапфир, с облегчением увидев, что он сунул камень назад в ящик. В закрывающемся ящике Кэти удалось разглядеть еще что-то – тускло блеснувшее, серебряное, почти круглое – но тут оно исчезло.
– Прости, что потратил твое время, – сухо сказал Роу. – Я провожу тебя домой.
Кэти кивнула, так же сухо. Ей хотелось уйти поскорей, но от мысли о том, что придется идти по темному городу одной, ее бросало в дрожь. Она молча подождала, пока Роу потушит лампу, а затем вышла следом за ним.
Снова поднялся ветер, засвистевший в кронах сосен. После освещенной комнаты Кэти ничего не видела, и весь мир за пределами крыльца слился для нее в одно большое черное пятно.
«Город стал темнее», – подумала она, толком не понимая, о чем эта мысль.
Роу запер дверь мастерской Дженны, и в каждом его движении Кэти чувствовала образовавшуюся между ними пропасть, которой раньше было. Конечно, иногда они ссорились, но не так. Ей внезапно захотелось взять свои слова назад, сказать, что она верит ему, но гордость не позволила ей произнести ни слова. Какого черта Роу вообще взялся играть с сапфиром Тира? Он не должен был знать о камне, он сам это сказал.
«Вот дерьмо. Признайся уже, что ты просто завидуешь».
Кэти скривилась. Она могла признаться в этом себе, но не Роу. Она пошла быстрее, обогнав Роу и оставив его позади, в погоне за собственным застывающим на морозе дыханием. Как бы ей хотелось просто не разговаривать с ним до утра, когда она наверняка успокоится. Чему она вообще завидует? Ей же всегда нравилось быть Кэти Райс. Ей не нужна была никакая магия, и не хотелось быть одной из детей Перехода с их странными способностями. Это Роу всегда был недоволен тем раскладом, что сдала ему судьба. Это Роу ни за что не успокоился бы, пока не поверг к своим ногам весь город Уильяма Тира.
