– Ты. Тупой. Идиот. – Дайер тряс его в такт каждому слову и шипел, как рассерженная змея. – Мы тут выполняем задание, тайное задание. А я нахожу тебя в кабаке, в стельку пьяного.
В голове у Жавеля была полная каша. Как он оказался в кабаке? Он же не пьет уже много месяцев. Неужели, ему нужно было начать снова именно сейчас?
«Элли».
Воспоминания обрушились на него разом, болезненно четкие. Он попал сюда из-за Элли. Из-за Элли, одетой и раскрашенной как шлюха, ни капли не похожей на себя прежнюю. Он ей был не нужен. Они провели в Демине долгие месяцы, охотясь за призраком. Жавелю хотелось, чтобы Дайер наконец ушел, и он смог бы взять еще пива и продолжить заливать свое горе. Может, тогда пройдет головная боль, грозившая вот-вот расколоть череп.
– В чем проблема, предатель?
– В Элли, – выдавил Жавель. – В моей жене. Она…
– О, Боже мой.
Дайер схватил его за воротник и стащил на пол. Только сейчас Жавель заметил, что провел ночь на стуле у стойки, уткнувшись в нее лицом. Конечно, это был далеко не первый раз, но, видит Бог, он надеялся, что оставил эти дни в прошлом.
– Моя жена… – и замолк на этом. А может ли он теперь называть Элли своей женой? – Она была одета как…
– Шлюха? – вставил Дайер. Он смотрел на Жавеля прямо, без капли сострадания.
– Да, – шепнул Жавель, благодарный, что ему не придется произносить это слово вслух. Но секунду спустя он распахнул глаза, чувствуя, как что-то стекает по лицу. Дайер окатил его водой. Проморгавшись, он наткнулся на равнодушный взгляд трактирщика, и не такое повидавшего на своем веку.
– Давай-ка проясним, Страж Ворот. Ты нашел свою жену в мортийском борделе.
– Да.
– И что потом?
– Она велела оставить ее в покое. Сказала, что счастлива. Сказала… – Жавель сглотнул, потому что последние слова произнести было труднее всего. – Сказала, что я ей не нужен.
– Боже.
Дайер потащил его к двери, по пути кинув на стойку несколько монет. Трактирщик и глазом не моргнул, лишь кивнул и смел деньги в карман одним отточенным движением.
На улице солнечный свет ударил Жавелю в глаза, и в череп словно вбили гвоздь. Он со стоном стиснул голову.
– Заткнись, ты, ничтожество.
Дайер потащил его за собой. Они прошли мимо аптеки, и Жавель с трудом подавил желание плюнуть на дверь.
– Она смеялась, – сказал он Дайеру. Он не знал, почему рассказывает об этом именно Дайеру, Стражу Королевы, который был бы счастлив, если бы Жавеля повесили за измену. Но больше поговорить ему было не с кем. – Она была счастлива.
– И это тебя злит?
– Само собой! – выкрикнул Жавель. – А что, не должно?
Дайер схватил его за шею и швырнул к стене. Больно было так, что Жавелю немедленно захотелось умереть.
– Раз уж ты такой тупица, Страж Ворот, я тебе, пожалуй, объясню. Твою жену увезли в клетке за двести миль от дома. Когда клетки прибыли в Демин, ее раздели донага, обыскали и выставили на помост перед Аукционным кабинетом. И она, возможно, простояла там не один час, и чужие люди обсуждали ее стоимость, а дети скакали вокруг и дразнили ее грязной тирийской шлюхой. Если ее сразу продали в бордель, как написано в аукционных листах, значит, сперва ей пришлось ложиться под мужчин по приказу, а если она отказывалась, ее, скорее всего, били, насиловали и морили голодом. Шесть лет. – Голос Дайера стал резче и грубее. – Шесть долгих лет. И где же все это время был ты? По ночам пропивал в кабаках все, что зарабатывал за день.
– Она все еще моя жена.
Дайер с силой потряс его, стукнув головой об стену.
– Твоя жена делает это, потому что ее вынудили. Тебе никогда не приходило в голову, что притворяясь всем довольной, она просто старается облегчить себе жизнь здесь.
– Довольной! – прорычал Жавель. – Она беременна! У нее будет ребенок от другого!
– Понять не могу, откуда в тебе столько желчи, Страж Ворот. – Дайер отпустил его и добавил с отвращением в голосе. – Твою жену продали в Мортмин, а ты остался на свободе, сам себе хозяин, и ты считаешь, что у тебя есть право, хоть малейшее право, спрашивать у нее, как ей удалось выжить?
– Я люблю ее, – убито пробормотал Жавель. – Она моя жена.
– Кажется, она решила жить дальше.
– А как же я?
– Сделай то же самое. Отпусти ее. – Во взгляде Дайера по-прежнему не было ни капли жалости, но когда он заговорил, голос звучал чуточку мягче. – Королева что-то в тебе увидела, хотя жизнью клянусь, мне этого не разглядеть. Цели у тебя здесь больше нет, но ты все еще можешь быть полезен нам. И ей.
– Элли?
– Королеве, тупица. – Дайер покачал головой. – Капитан едет сюда, и когда он приедет, мы вытащим Королеву из дворцовой тюрьмы или погибнем. Нам нужны еще люди.
– А причем здесь я?
Дайер вытащил запечатанный конверт.
– Это последние распоряжения капитана. Он хочет отправить гонца в Новый Лондон, чтобы прислали еще стражей, но свободных людей у него нет. Ни я, ни Гален тоже не можем уехать.
«Свободных», – горько подумал Жавель.
– Капитан будет здесь через четыре дня. Пополнение нам понадобится не позднее, чем через два дня после этого. Так что нам нужен гонец, способный скакать как ветер. – Дайер изучающе взглянул на него. – Я наблюдал за тобой по пути сюда. Ты неплохо держишься в седле, когда не пьян. Если отправишься в путь завтра рано утром, можешь успеть.
Жавель нахмурился, подсчитывая дни, хотя голова болела нещадно. Ему придется добраться до Нового Лондона не больше, чем за три дня. Немного, но может и хватить.
– Само собой, тебе придется объезжать все кабаки и постоялые дворы.
– А как же Элли?
– Ну, это твой выбор, Страж Ворот. Можешь служить Королеве, а можешь носиться со своими бреднями. Капитан велел мне самому решать, что с тобой делать, так что я вполне могу оставить тебя спиваться в здешних кабаках, если тебя это устраивает. Меня это определенно устроит. – Дайер кинул взгляд через плечо Жавеля и прищурился. – Ладно, мы достаточно уже маячим на этой улице.
Жавель проследил за его взглядом и увидел, что на соседнем перекрестке собирается толпа. Очередной мятеж. Они вспыхивали по всему Демину. Мятежники затевали беспорядки, полиция Демина подавляла их, а наутро вспыхивал новый мятеж. Гален сказал, что город на грани всеобщего бунта.
Дайер пошел в другую сторону, прочь от неприятностей, и Жавель двинулся следом. В его мозгу царил бардак: из-за похмелья, из-за Элли, а теперь еще и из-за того, что какая-то крошечная его часть робко пыталась осмыслить слова Дайера, оценить, как необработанный драгоценный камень.
«Ты все еще можешь быть полезен».
