В памяти вспыхивает лицо Дэя – светящееся и сильное. Думаю о том, как он вернётся, как будет ждать, ничего не зная. Я подвела его.
Конечно же, наутилус по-прежнему здесь. Нетронутый огромными переменами в моём закрытом мире. Неприкосновенный за решёткой и стеклом.
Я кидаю взгляд через плечо на комнату, полную прекрасных, бесполезных, умирающих вещей. Ищу что-нибудь достаточно прочное, чтобы разбить стекло. На туалетном столике лежит нефритовая шпилька, второй подарок посла. Я подношу её к решётке, острый кончик легко проскальзывает между прутьями.
Я должна предупредить Дэя. Должна хотя бы коснуться.
Пальцы сжимаются вокруг шпильки, ударяя ей по окну. Но один короткий оглушающий миг раздаётся песнь стекла. Осколки разлетаются, кружа и сверкая, как драгоценные камни. Несколько даже падает мне на кровать.
А потом приходит холод. Он пробирается в дыру, и я понимаю, как тепло было в комнате. Зима проникает под кожу, заражает ощущением свободы и свежести.
Пальцы проскальзывают за решётку, минуя яростно оскаленные стёкла. Тянутся вперёд, к ракушке, и на секунду я дотрагиваюсь до наутилуса, ощущаю его гладкое прикосновение к коже, вновь и вновь слышу обещания Дэя:
Я могу вытащить тебя отсюда.
Я тоже хочу, чтобы ты его увидела.
Я вернусь за тобой. Несмотря ни на что.
А потом ракушка покачивается на краю откоса и падает, исчезая с моих глаз. Потерянная и забытая.
Оказывается, в палец впивается стекло. Я даже этого не замечаю. Но когда пытаюсь заткнуть дыру одним из шёлковых платьев, палец уже весь в крови. Занавеска опадает в последний раз.
Я сижу на краю кровати, зажимаю порез и жду, когда ко мне придут.
ЦЗИН ЛИНЬ
Есть моменты, которых ты ждёшь. А есть моменты, ради которых приходится ждать. К которым ты готовишься каждый миг. Точки отсчёта, которые всё переворачивают. Толкают тебя в абсолютно другом направлении.
Мы с Дэем стоим у входа в подворотню. Дыхание у меня рваное, а нескончаемая боль прожигает дыру в боку. Но я не обращаю на это внимание. Смотрю вниз, на реку мусора. Считаю шаги, оставшиеся до сестры.
Руки и ноги дрожат от переполняющих меня эмоций. Дэй показывает путь, я следую за ним, балансируя одной рукой, чтобы не упасть на скользких камнях. Хорошо, что Дэй идёт впереди. Не хочу, чтобы он видел, как мне сложно держаться.
В паре футов от окна Дэй останавливается. Застывает, как камень. Моя нога приземляется на бутылку из-под газировки, звучно её сминая. Дэй резко оглядывается. Миндалевидные глаза сужаются, когда он подносит палец к губам.
Сердце моё ускоряет бег: от рыси к галопу. Что-то не так.
Мы стоим неподвижно. Прислушиваемся, прячась в тени. Я ничего не слышу. Дэй делает ещё несколько шагов вперёд, легко, словно кот, переступает среди мусора. Свет из окна падает ему на лицо, окрашивает нереальным алым цветом. Дэй пялится на разбитое стекло так, словно увидел призрака. Он опускается на корточки, ныряет рукой в ворох мятых обёрток и крышек из-под бутылок и достаёт что-то прочное и закрученное. Ракушку.
– Что это? – шиплю я. – Что-то не так?
Дэй сжимает челюсть. Вновь поднимает палец к губам, предостерегающе глядя на меня: Тише!
Злюсь, собираясь снова зашипеть на него, когда с другой стороны разбитого окна доносятся голоса.
– Она в чём-нибудь призналась? – голос Лонгвея за занавеской звучит странно бодро. Умный, резкий, настороженный.
– Мэй Йи? Конечно же, нет. Сидит там, как дурочка. – Теперь говорит женщина, у неё тонкий, жёсткий голос. Ужасно горький. Слышать имя сестры из её уст просто отвратительно. Но теперь сомнений нет. Сестра была здесь. За стеклом.
– Комнату обыскали?
– В окне дыра, которую она заткнула одним из платьев. Но никакой ракушки.
Пальцы Дэя смыкаются на моём запястье. Он прижимается спиной к стене прямо под окном. Я следую его примеру. Швы ударяются о шлакоблок, но я стараюсь не кричать в голос. Вместо этого кусаю губы. Языка касается солёный металлический привкус. Подворотня расплывается от стоящих в глазах слёз.
Свет в окне меняется. Из красного становится призрачно-жёлтым. Противоположную стену затягивают тени – это Лонгвей и женщина склонились ближе к стеклу.
– Даже если оно разбилось случайно, почему девушка молчала? – Голос женщины звучит чётче. Ближе.
Рука Дэя по-прежнему лежит на моём запястье, крепко его сжимает. Но я не смею пошевелиться, даже чтобы взглянуть на него. Я слышу дыхание Лонгвея. Тяжёлое и хриплое. Невыносимо близко.
– Она порезалась?
– Я… я не знаю. – Женщина, кажется, испугана. – А что?
– Кровь. – Всего одно слово, но его достаточно.
– Вы думаете…
– Я отправлю Фанга проверить переулок.
На этот раз я всё же поворачиваюсь к Дэю. Он в ответ смотрит на меня. Лицо как у пугала: плотные стежки губ и заплатки эмоций. Взгляд его устремляется ко входу в переулок. Острый и многозначительный.
Нужно выбираться отсюда.
– Что делать с Мэй Йи? – спрашивает женщина.
– Пусть остаётся там же, где есть. Я проведаю её через пару минут.
– А если придёт посол?
– Соврите, что она заболела. Предложите другую девку.
Когда он говорит так, к горлу подкатывает тошнота, которую я с трудом сглатываю. Удерживаю в желудке последний маленький ролл с тунцом, который служанка Санов заставила меня съесть. Я всегда понимала, что ад Мэй Йи гораздо хуже моего. Но когда Лонгвей вот так торгует моей сестрой, как мясом, ад этот становится слишком, слишком реальным.
Сердце моё пылает сейчас гораздо яростнее швов. Я зла, я жажду крови и готова бежать.
Свет снова становится красным. Голоса затихают вместе с шагами, обрываются визгом петель. Дэй уже на ногах, тянет меня за собой. Я двигаюсь словно во сне: изматываю мышцы и волю, но не сдвигаюсь с места.
– Ну же, Цзин Линь. – Дэй тянет сильнее, и я встаю. – Нужно идти.
– Мы что, просто уйдём? Но Мэй Йи…
Он не даёт мне договорить:
– Ты слышала Лонгвея. Скоро здесь будет Фанг.
Я не могу нормально думать. Когда тело охватывает боль. Когда Дэй тянет меня, наседает вот так.
– Но Мэй Йи. И книга. Мы не можем уйти!
– Цзин Линь. Посмотри на меня.
Только это я и могу. Всё кружится, вращается, как юла. Я выбираю точку, морщинку у него меж бровей. Концентрируюсь на ней.
– Мы не уходим. Ты уходишь. – Дэй зарывается рукой в карман джинсов, достаёт небольшой свёрток денег. – Выбирайся из Города-крепости и лови такси до Тай Пин. Езжай к дому шестьдесят два. Спроси посла Осаму.
