– Нет, – возразил Паук, бегом устремляясь к двери, – это имеет огромное значение, Док. Я никого здесь не оставлю.
Звуки матерившегося и кричавшего ему вслед Доктора быстро увяли вдали, пока он пробирался по залитому водой коридору прочь от мостика.
Паук освежил в голове карту маршрута, который ему предстоит пройти, чтобы добраться до камеры, из которой они сбежали, и прибавил скорость. Коридор проносился мимо, пока он бежал, прыгал и перепрыгивал через бассейны с водой, следы битвы и другие мешавшие ему предметы.
«Я поступаю правильно, – увещевал он сам себя, – я делаю на сто процентов правильную вещь».
Когда Паук поравнялся со спуском на нижний уровень, где-то над его головой ожил динамик.
– Ты был совершенно прав, назвав себя идиотом, – сообщил бестелесный голос Отто Октавиуса, – хотя я никогда и представить себе не мог истинные глубины твоей, по всей видимости, бездонной глупости.
Голос Дока был спокоен, но Человек-паук различил в нем напряжение и разочарование.
– Я оставлю тебя здесь. Когда ты вернешься... если вернешься... меня здесь не будет. Твоя глупость, скорее всего, будет стоить тебе жизни, а возможно, заодно и моей. И ради чего?
Стенолаз горько покачал головой и завернул за угол.
– И он еще спрашивает, ради чего.
– Ради героизма. – Разнесся из динамиков голос Доктора. – Ради высшего блага.
Человек-паук затормозил, чтобы заглянуть в полуосвещенный проход, осматривая его на предмет попавших в ловушку солдат и всего такого, а палуба начала крениться под все большим углом. Ближе к середине коридора вода доходила уже до груди. Человек-паук запрыгнул на потолок и пополз по нему. Когда он отворил запертую дверь в отсек, хлынуло еще больше воды, и ее уровень быстро поднялся выше.
К сожалению, динамики оставались над водой.
– Я говорю... ни за что. Ты побежал за собственными иллюзиями, только и всего. С тобой говорит твое кровоточащее сердце, и ты следуешь за ним, вместо того чтобы прислушиваться к своему мозгу.
Стенолаз снова сорвался с места. Динамики продолжали потрескивать голосом Доктора.
– Вот почему тебя никто не любит.
– Мужик, – на ходу проговорил герой, – иногда я тебя действительно ненавижу.
Не успел он опомниться, как уже оказался в коридоре, ведущем к камерам заключенных. Вися на потолке, он едва не касался воды спиной.
– Здесь есть кто-нибудь? – позвал он. – Эй!
С обратной стороны ближайшей к нему двери послышался тихий стук. Паук остановился и приложил ухо к металлу.
– Эй! – донесся до него тихий и приглушенный голос. – Эй, на помощь! Спасите!
Стенолаз сунул голову под воду и схватился за панель управления дверью, но понадобилось врезать по панели кулаком, чтобы замок открылся.
Дверь распахнулась, и внутрь хлынул поток воды. Он сшиб с ног стоявшего на коленях человека, но тот быстро опомнился и всплыл к потолку, стараясь держать голову над водой. Питер подхватил узника, чтобы помочь ему.
– Что за... Человек-паук?
Рассмотрев пленника, стенолаз едва не расхохотался.
– Юджин, мать твою, Энгстром.
– Ты можешь... звать меня как хочешь... – проговорил агент ЩИТа, – потому что отныне ты – мой лучший друг...
– У меня есть только заклятые друзья, ты разве не знал?
Молодой агент выглядел ужасно: вокруг глаз залегли темные круги, кожа бледная, форма заляпана кровью. Герой продолжил здоровой рукой поддерживать Энгстрома на плаву и потащил его в коридор.
Как ты сюда попал, Юджин?
– Они захватили меня во время атаки, – слабым голосом ответил он, – на острове Рузвельта... Небольшая группа агентов ГИДРЫ отделилась от основной... и наткнулась на парочку наших. Они не спаслись...
Человек-паук добрался до коридора, в котором он мог достать до дна, опустился на палубу, положил руку Энгстрома себе на плечи и попытался сделать несколько шагов.
– Эй, все в порядке, все в порядке, твой рейс до дома прибыл, и нам нужно идти. Ты вообще идти сможешь?
– Не... не думаю, – ответил Энгстром, не в силах сфокусировать взгляд.
Человек-паук пожал плечами.
– Отлично, потому что нам нужно бежать.
Прибавив скорость, он бросился вниз по коридору по колено в воде, практически неся Энгстрома на себе. Вода плескалась у них под ногами, а наклонившаяся палуба грозила лишить героя равновесия.
– Наверное, это очевидно, Юджин, но подлодка тонет.
Энгстром не ответил.
– Эй! – воскликнул Человек-паук, хлопая юношу по щекам свободной рукой. – Солдат, не бросай меня!
Услышав в ответ слабый стон, он продолжил бежать по коридору, гадая, чем там занят Октавиус.
– Э-э-э, давай-ка проверим, – сказал он, – как там Генри Хейс. Он тоже здесь?
При упоминании киборга Энгстром пошевелился.
– Нет... ему очень плохо... Коулсон говорит... что его внутренние системы дают сбой... все его тело просто выключается... Где это мы?
Герой практически забросил себя и свою ношу по лестнице на второй уровень.
– Мы на Таити, Юджин. Мы на отличном пляже на Таити. Никаких забот. Твой лучший заклятый друг обо всем позаботился.
Мостик подлодки казался в миллионе миль и сотнях лет отсюда. Паук не сомневался, что путь обратно был во много раз дольше его забега к камерам. Чтобы усложнить ситуацию еще больше, освещение в коридоре внезапно отключилось, погрузив субмарину в темноту. Где-то внизу раздавались приглушенные хлопки взрывов.
«По крайней мере, воды стало меньше. Слава богу за такие маленькие подарки».
– Прости за все, Паучок, – прошептал Энгстром.
– Ты в порядке... Коулсон говорит, ты в порядке, так что и я скажу, что ты в порядке...
Парочка завернула за угол, и герой увидел, что они уже на подступах к мостику.
– Мария... Хилл... она по-прежнему хуже всех...
Человек-паук рассмеялся, несмотря на все усилия.
– Вот здесь я с тобой не поспорю, приятель.
Первое, что заметил Человек-паук, войдя на мостик с практически бессознательным агентом ЩИТа на плечах, – Доктор Осьминог никуда не делся, зато значительно продвинулся в деле конструирования самодельной спасательной капсулы. Теперь, когда у капсулы были изолированные края, она вселяла в Паучка куда больше оптимизма.
– Я думал, ты уедешь без меня, – заметил Человек-паук.
Октавиус пожал плечами.
– Это был блеф, чтобы поуменьшить твой неуместный идеализм. Если паутина не усилит капсулу, на такой глубине ее моментально расплющит давлением. – Доктор с отвращением покосился на ношу Человека-паука. – Но теперь ты принес мне новые осложнения. Кто это?
