Он с трудом поднялся с пола — ноги от долгого сидения затекли и не слушались. Под глазами залегли темно-синие тени, на щеках за ночь выросла щетина. Мятый, потрепанный, похожий на побитую собаку и… бесконечно любимый и ненавидимый!..
— Привет…
Соня не ответила на протянутую руку.
— Не простила, — понял он.
Неужели он на это надеялся?
— Я уезжаю к себе домой. Отвезешь меня на вокзал?
— Нет! И не отпущу! Ты моя жена!..
Трофим осекся, потому что Соня рассмеялась ему в лицо.
— Поздно вспомнил!.. Вот…
Ее дрожащие пальцы вложили в его горячую ладонь обручальное кольцо.
— А ну надень обратно немедленно! Ты же потом сама будешь об этом сильно жалеть!
— Ничего, помучаюсь угрызениями совести. Больнее уже не будет.
Трофим сжал ее руку, пытаясь надеть кольцо Соне обратно.
— Я все равно выброшу его! Мне больно… Мне больно, Трофим!
Соня дергалась, теряя последние силы. Он перехватил оба ее запястья и поднял руки вверх.
— Больно…
Она не могла стереть катящиеся по щекам слезы.
— Мне тоже больно! Я тебя не отпущу. Ты моя жена. Сделанного не воротишь, но я готов до конца жизни стоять на коленях, чтобы ты простила меня. Мало?
— Не надо, Трофим. Не хочу, чтоб ты унижался — мне не нужны ни твое унижение, ни твоя жизнь… Ты мне не нужен. Отпусти…
Руки безвольно упали по бокам.
Соня оказалась свободна. Она обошла Трофима, выкинула из чемодана ненужные вещи и защелкнула замки.
— Наша семейная жизнь уместилась в двух чемоданах. Влезли даже мои учебники. На заочное придется переводиться… или вообще брошу институт.
— Не дури.
— Вот такой дурой я уродилась.
В очередной раз мимо себя Трофим пройти не дал, обхватил за плечи и поцеловал. Впервые в жизни Соня дала ему пощечину:
— Никогда больше… не трогай меня! Неужели ты не понимаешь, что после нее я не смогу?..
Тыльной стороной руки она долго терла губы, потом не выдержала и ушла в ванную умываться с мылом.
Трофим курил много и жадно. Он буравил взглядом ее спину, ласкал бедра, добирался до тайников души, но больше не прикасался, за что Соня была ему благодарна.
— Хочешь, я насовсем уйду? — нашел он решение вопроса. — Сниму какую-нибудь комнату… Ты будешь жить одна! Я не буду беспокоить тебя, ты только не уходи!
— Хочу домой. Я по отцу, маме скучаю. Не нужно мне было уезжать. Я не городская, деревенская. В меня впитались запахи поля и хлеба, поспевающих яблок. Мне нужна наша деревня, река, нужен закат.
И еще не нужно было выходить так рано замуж. Она ошиблась, теперь придется все исправлять.
— Тогда мы поедем вместе. Мать давно просила, чтобы мы приехали.
Соня не выдержала и сорвалась на крик:
— Трофим, неужели ты еще не понял: нас нет, больше не будет! Вставай, иди к Ане, Даше, Маше — кому угодно! Ты можешь менять женщин каждый день — ты свободен. Думаю, ты найдешь мне замену очень быстро. Ты жених завидный, с квартирой, перспективами, сексуальными талантами… Ты ей хоть доставил удовольствие?
Он стрельнул в нее острым взглядом, но промолчал.
Соня перешла в прихожую и стала надевать сапоги и куртку.
— Где-то там моя сумочка…
Трофим сдернул сумку с вешалки. На пол упал сложенный пополам листок. Поднять его Соня не успела — Трофим впился глазами в строчки.
— Соня… Это то, о чем я думаю?.. У нас получилось, ты беременна?..
ГЛАВА 16
Любовь рвется больно
Трофим кружил ее по комнате, словно не было размолвки, предательства, не стояли у стены готовые чемоданы.
— Соня, родная моя!.. — он целовал ее губы, лоб, подбородок, а она пыталась выставить вперед ладонь, чтобы оттеснить его.
— Не надо… Перестань! Я не хочу!
Но Трофим не слышал ее.
— Я буду папой! — бормотал, потирая затылок. — Черт, получилось! Папа!..
Получилось. Тогда, когда не должно было получиться.
— Когда ты узнала?
— Вчера. Искала тебя, чтобы сказать, и нашла…
— Не надо, не вспоминай! — Трофим бросился целовать ее руки. — Теперь все будет по-другому. Надо маме позвонить… И твоим!..
Соня отстранилась от него:
— Я сама скажу, когда домой приеду.
Если человек способен перерождаться за секунду, то такое произошло с Трофимом. Она никогда не видела злобу в его глазах.
— Я… никуда… тебя… не отпущу! Ты не увезешь моего ребенка от меня, слышишь? Не веришь? Я привяжу тебя к кровати и никуда не выпущу.
— Спасибо за лестное предложение, но я садомазохизмом не занимаюсь! Ты не посмеешь коснуться меня и пальцем, я тебе не твоя Анечка!..
Он злился, был готов крушить все подряд. Пока на пути попались чемоданы, которые он пнул ногой.
— Забудь про Аню. Соня, я люблю тебя, не надо вынуждать меня быть жестоким.
— Ты сможешь?
— Смогу!
Она протянула руки, как для наручников, и Трофим сдался.
— Хорошо, отпущу тебя к родителям на месяц. Потом приеду и заберу, даже силой! У нашего малыша будет полная семья.
Сложив руки на груди, Соня наблюдала, как Трофим с воодушевлением разглядывает листок с анализами и заключением врача, как бережно разглаживает его. Сколько счастья у них было бы, если бы… Только жизнь не терпит сослагательного "если".
— Трофим, я не вернусь.
— Значит, ты никуда не едешь. Вещи я разберу сам.
— Не надейся!
Ушла в ванную комнату, сбросила одежду, встала под душ. Вода расслабила, смыла пот и слезы, влила новые силы. Они сказали друг другу даже больше, чем нужно при расставании. Не имеет права удерживать ее после того, что сделал! А ребенок… Она вырастит его сама. Если захочет, сможет навещать его — это все, на что она согласится!..
Соня вздрогнула и забилась, ощутив горячие ладони на бедрах.
— Ты зачем?.. Уходи!..
— Почему? Ты моя жена.
— Ты дурак, Трофим, или хочешь казаться им? — Соня развернулась и оказалась прижатой к его груди спиной: — Отпусти! Мне противно думать, что ты трогал этими руками Аньку, тискал ее, а теперь лезешь ко мне!
Трофим снова развернул ее лицом.
— Я тебе на самом деле противен? И это?.. — он поцеловал ее грудь. — И вот это тоже?..
Он знал, где и как дотронуться, чтобы она дрожала осиновым листом на ветру, стонала рябиной под порывом ветра, клонилась гибкой лозой к воде.
