Политика модернизации и развития российской экономики должна исходить из оценки перспектив глобального экономического развития и выявления национальных конкурентных преимуществ, активизация которых способна обеспечить устойчивый и быстрый рост производства на формирующейся сегодня новой волне экономического подъема. Выход из кризиса мировой экономики связан со «штормом» нововведений, прокладывающих дорогу становлению новых технологий.
Как было показано выше, именно в подобные периоды глобальных технологических сдвигов возникает «окно» возможностей для отстающих стран вырваться вперед и совершить «экономическое чудо». Для этого необходим достаточно мощный инициирующий импульс, позволяющий сконцентрировать имеющиеся ресурсы на перспективных направлениях становления нового технологического уклада. Как показывает международный опыт, совершение подобных прорывов предполагает повышение нормы накопления до 40 % ВВП с концентрацией инвестиций на прорывных направлениях глобального экономического роста. Ключевую роль при этом играет резкое повышение инновационной активности. В современной экономике на долю НТП приходится до 90 % от совокупного вклада всех факторов прироста ВВП. С учетом критического значения и высокой неопределенности результатов научных исследований, государство принимает на себя функции интеллектуально-информационного центра регулирования и стратегического планирования развития экономики, поддержания соответствующей научно-технологической среды, включающей развитую базу фундаментальных знаний и поисковых исследований, институты прикладных исследований и опытно-конструкторских разработок, систему стимулирования освоения и распространения новых технологий.
России следует сфокусировать внимание на принятии планов опережающего развития, основанного на перспективных отраслях нового технологического уклада. Такие отрасли должны иметь кооперационную сопряженность с промышленностью партнеров по ЕАЭС.
Особенностью базисных технологий нового технологического уклада является их высокая интегрированность, что требует комплексной политики их развития, предусматривающей одновременное создание кластеров технологически сопряженных производств, и соответствующей им сферы потребления и культуры управления. Применительно к развитию кооперации в ЕЭП такие кластеры могут быть созданы по большинству направлений с опорой на имеющиеся научно-технологические и производственные заделы.
Расширение и повышение качества кооперации, основанное на понимании структурной составляющей глобальных экономических перемен, позволит государствам-членам ЕАЭС выработать четкую парадигму совместного развития, основанного на конкурентных преимуществах всех и каждого. Такой подход полностью соответствует теоретическим и практическим наработкам экспертов, выделяющих порядка 10–12 отраслей экономики, способных повести альянс вперед
[269].
Формирование такого перечня сопрягаемых конкурентоспособных производств, критически важно не только в контексте достижения привлекательности ЕАЭС для новых членов, но и в связи с вероятной перекройкой зон экономического влияния во всем Северном полушарии, определяющем глобальное экономическое развитие. Такое переформатирование Евразии связано с реализацией планов создания Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового партнерства США-ЕС. В результате формирования указанных зон свободной торговли вполне вероятно возникновение новой конфигурации мирового экономического пространства, на которое в предстоящие годы будет приходиться большая часть международного обмена. И вполне можно предположить, что после создания указанных межконтинентальных торговых группировок на подавляющей части мировых рынков экспортеры государств-членов ЕАЭС окажутся в менее благоприятном положении, чем поставщики стран членов суперблоков
[270]. В отношении продукции ЕАЭС на территориях группировок будут действовать ставки пошлин режима наибольшего благоприятствования (они закреплены в обязательствах стран в ВТО), тогда как продукция стран-членов группировок или вообще не будет облагаться импортными пошлинами, или будет облагаться преференциальными (сниженными) ставками пошлин. Очевидно, что такое положение дел повлечет за собой снижение ценовой конкурентоспособности российской продукции
[271].
Оставляя за скобками другие негативные моменты, можно с уверенностью сказать, что создание ЗСТ между США и ЕС станет серьезным препятствием для реализации заявленной российским лидером концепции создания зоны свободной торговли России и ЕС. Снижение вероятности создания такой зоны может стать дополнительным негативным фактором, препятствующим расширению интеграционных процессов на постсоветском пространстве, будет способствовать определенной изоляции ЕАЭС.
Противоречит российским интересам и планы создания американцами Транстихоокеанского партнерства — другой трансконтинентальной зоны преференциального торгово-экономического режима без участия России, а также Китая. Эта попытка не стыкуется с основами созданного самими же американцами современного мирохозяйственного уклада, что является еще одним признаком его упадка.
При любом развитии событий укрепление позиций России в мировой экономике и международной торговле будет зависеть не столько от изменений в конструкции глобального экономического пространства, сколько от успешного решения стоящих перед страной интеграционных задач на постсоветском пространстве и социально-экономических задач по осуществлению новой индустриализации на основе нового технологического уклада. Стратегия США заключается в блокировании возможностей России по решению этих задач — против первой направлена их агрессия на Украине, Грузии и Молдавии, против второй — экономические санкции, включающие эмбарго на поставки высокотехнологического оборудования и передачу новых технологий.
Несмотря на очевидное соответствие процесса евразийской экономической интеграции общепринятым в мире стандартам создания региональных экономических объединений, включая нормы ВТО, участником которого является не только Россия, но и, согласно соответствующему международному договору, и вся единая таможенная территория Таможенного союза, это не мешает оперирующим понятиями «холодной войны» странам делать регулярные выпады в адрес нарождающегося Евразийского Союза, пытаясь представить это стандартное по нормам международного права региональное экономической объединение как реставрацию СССР
[272].
Главы государств-членов ЕАЭС многократно подчеркивали сугубо экономический характер евразийской интеграции. Эта особенность определяет границы делегирования национального суверенитета на наднациональный уровень. Установки президентов «тройки» позволяют сегодня хорошо чувствовать границы целесообразности интеграции, определяемые многовековым историческим опытом и современными реалиями. Видеть ту тонкую линию, за которой интеграция перестает быть органичной и становится конфликтной
[273]. Когда синергия объединения в общих интересах подрывается ущемлением интересов одних ради выгод других. Иными словами, когда интеграция превращается в колонизацию.
