— Как же горячо в тебе, — прошептал он, опуская веки и с трудом глотая воздух. Его тело напряглось до предела, движения стали резкими и сильными, неконтролируемыми. — Так сложно сдерживаться…
Он прикусил меня за шею, и в тот же миг от этого ощущения и его хриплых слов, смешанных с низким стоном, меня, наконец, выбросило из реальности. Я громко вскрикнула и замолчала, прикусив губу едва ли не до крови, продолжая двигаться вместе с Кайлом.
Но не успела я обмякнуть в его объятиях, как почувствовала, что граф сделал несколько особенно резких движений и замер, низко и хрипло застонав. Его член внутри меня сладко дернулся, отчего я едва вновь не ушла за грань.
И тогда уже Кайл осторожно вышел из меня, поправив мою юбку и опуская меня на пол возле окна. Он уперся лбом в мой лоб и тяжело дышал. Мощная грудная клетка опускалась и поднималась, как кузнечные меха.
— Я отнесу тебя к себе, — проговорил он через минуту, когда наши сердца уже не грозили выломать грудные клетки.
Но я только едва заметно улыбнулась и приложила палец к его губам. 18eb591
— Скоро рассвет, — прошептала я тихо, кивнув на окно.
Поправила юбку, отходя чуть в сторону от графа. А он смотрел на меня, не мигая.
— И что с того? — спросил он.
— Все призраки растворяются поутру… — ответила я и убрала палец от его жгучих мягких губ, которые хотелось целовать вечно.
Развернулась и быстро ушла прочь.
Я не хотела знать, что отразится на его лице, стоит мне снять маску. Не хотела слышать, как он прогонит меня сам. А потому действовала на опережение.
Это всегда менее больно. Вот только знай я, что случится уже буквально через пару дней, и на минуту не оставила бы Кайла Шерье одного.
Но, увы, будущим ведают лишь Темные боги.
Глава 9. День 28
После бала граф исчез. Постепенно разъехались гости, замок уже не был похож на улей, а украшения для праздника унесли из бального зала.
Прошел день, затем другой, третий. Но Кайл больше не возвращался, как обычно, к вечеру, и от дворецкого мне не поступало никаких распоряжений по уборке его комнаты. Создавалось впечатление, что граф уехал надолго.
Но я чувствовала, что это не так. Кухарки продолжали каждый день готовить обед и ужин для его светлости, и все в замке шло так, будто хозяин никуда и не пропадал.
На прямой вопрос, который я задала Фейну, тот ответил, что, увы, граф не отчитывается о своих делах перед простым дворецким. Судя по всему, стоит ожидать его со дня на день.
Но прошло ещё два дня, а он так и не появился.
Беспокойство внутри меня росло, как плесень во влажных могильниках. Я нервничала и ни о чем не могла думать, предчувствуя неладное.
Ночью пятого дня от переживаний у меня так разыгралось воображение, что я поняла: уснуть уже не смогу. Возможно, небольшая прогулка на свежем воздухе исправила бы эту проблему, и, переодевшись из наряда служанки в обычное серое платье с серебристыми цветочками на лифе, я начала спускаться по лестнице в холл дворца.
Однако дойти до места назначения мне не удалось.
В коридорах было уже очень темно, однако страшную белесую тень, появившуюся возле одного из поворотов, не заметить было невозможно.
Липкий страх окутал тело, позвоночник словно пронзила тысяча ледяных шипов.
Сквозь меня пролетел призрак Лорейны.
Я посмотрела назад, почти чувствуя, с какой неохотой скрипит собственное тело. Мне не хотелось поворачиваться, не хотелось смотреть на нее. Но вряд ли у меня был другой выбор. Убегать от банши казалось еще более дурацкой затеей. Вдруг она, как животное, способна ощутить мой страх? Вдруг этот страх заставит ее погнаться за мной?..
Посмотрев в злые глаза, вспыхнувшие при взгляде на меня кровавым огнем, я поняла, что не ошиблась.
— Маленькая Диара… — донеслось из ее горла булькающим, резким звуком. — Какая встреча.
В коридоре поднялся ветер. Пронесся от начала до самого конца, взметнув мое серое платье, и исчез. Однако после него в теле остался холод, от которого было уже не скрыться.
Поежившись, я ответила:
— Доброй ночи, Лорейна. Если не возражаешь, я… пойду дальше, хорошо?
Мне хотелось уйти как можно скорее. Но банши неожиданно не ответила.
Ее прозрачное рваное платье взметнулось в воздухе сгнившими кружевами, а глаза в очередной раз опасно сверкнули багрянцем.
В этот момент, к несчастью, я вспомнила, что крик банши способен если не убить, то принести серьезный вред организму. Он может оглушить, вызвать кровотечение из ушей, а, говорят, в крайних случаях — даже кровоизлияние в мозг.
Кажется, что-то такое отразилось на моем лице, потому что на физиономии привидения вдруг зажглась дикая, бешеная улыбка.
— Знаешь, я вижу тебя насквозь, — широко раскрыв свой огромный страшный рот, проговорила она.
— Это я вижу тебя насквозь, — тихо фыркнула я, не сдержавшись.
Зря я это сказала.
Лорейна приподняла рассеченную пополам бровь и медленно подплыла ко мне.
По спине прокатилась волна дрожи.
Ситуацию усугубляло то, что мне приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на нее. От этого я казалась себе еще более маленькой и ничтожной. Слабой.
— Ты бои-и-ишься, — выдохнула она мне в лицо, подлетев еще ближе.
И я вдруг ощутила на своих щеках морозное дуновение. Будто банши дышала.
Странное чувство. Промозглое и липкое. От него внезапно начало сводить конечности. Сердце стучало в горле все быстрее, и я уже не была уверена в том, что все так же хорошо держу себя в руках.
— Скажи, Лорейна… — прохрипела я, едва дыша, — Ты… собираешься убить меня?..
Банши осклабилась в довольной улыбке, от которой мне захотелось бежать отсюда так быстро, как только смогу. Однако она внезапно ответила:
— Нет. Хозяин запретил мне.
Я с облегчением выдохнула. И так громко, что это не могло остаться незамеченным.
— Но мне это и не нужно, — внезапно мягко проговорила Лорейна, опускаясь ниже к полу, чтобы оказаться со мной на одном уровне. Так, словно мы были старыми подругами, которые решили поболтать на ночь глядя.
Однако я себя так вовсе не ощущала. От близости привидения мне становилось все холоднее. Кроме того, теперь с такого расстояния я могла в деталях рассматривать ее длинные мертвенно-белые волосы, летающие в воздухе как нити паутины, ее кожу, то здесь, то там рассеченную каким-то лезвием, и прочее, на что глядеть вовсе не хотелось.
— Высшее мастерство не в том, чтобы просто взять и убить человека, — продолжала говорить она, улыбаясь половиной рта.
