Планы Гервина Шалька еще амбициознее. Для него проект по расшифровке внутренней речи (а также многих других мозговых сигналов) — не самоцель, а лишь веха на пути к более грандиозному конечному пункту. Шальк убежден: в недалеком будущем мы сможем безболезненно сплавить человеческий разум (точнее, даже разум всего человечества) с компьютерами, что откроет перед нами безбрежные новые возможности — скажем, мгновенно решать сложные уравнения, мгновенно выполнять громоздкие вычисления (простой пример — извлечение квадратного корня из числа вроде 369 007 892 622) или иметь мгновенный доступ к любому факту, содержащемуся во Всемирной сети, позволяющий вам добывать эти факты так же легко, как вы вспоминаете, что ели на обед час назад.
«По сути, вы станете частью машины, — заманивает Шальк. — Вам больше не нужно будет набирать тексты на клавиатуре. Для общения вам нужно будет только думать. У вас будет мгновенный и совершенно беспрепятственный доступ ко всей информации, которую можно отыскать при помощи Google».
Собственно, вы обретете доступ ко всему миру, к коллективному разуму всех, кто окажется подключен в данный момент к этой новой Всемирной сети. При этом к вашим услугам будут вычислительные мощности всех компьютеров, объединенных в эту глобальную систему.
«Сейчас примерно так связан между собой миллиард человек. Но пока нет таких соцсетей, где даже без слов мир и так будет знать, кто вы, чего хотите, что планируете, верно? — говорит Шальк. — И внезапно вы создаете такое вот суперобщество. Это совершенно изменит не только человеческие возможности, но и сами наши представления о том, что это значит — быть человеком, что это значит — быть обществом. Это совершенно изменит почти все черты человечества».
«Пока, — добавляет он, — речь идет лишь о самых первых, совершенно архаичных шагах в этом направлении».
Да, от этого видения захватывает дух. Оно столь фантастично, что, если поставить его рядом с кое-какими другими технологиями, обсуждаемыми в этой книге, легко впасть в некоторое беспокойство. Нетрудно вообразить себе эдакую антиутопию. Голливуд явно предоставляет параноикам, технофобам и просто осторожным людям массу поводов для беспокойства. Что, если какой-нибудь хакер вторгнется в этот коллективный разум и захватит над ним власть? Что, если бионика Хью Герра в. конце концов приведет к созданию злобных робокопов или терминаторов, рвущихся истребить всех нас своими холодными металлическими руками? Движемся ли мы к евгеническому обществу, где генетически модифицированная суперраса сверхлюдей наслаждается жизнью в мраморных дворцах, а несовершенные массы моют им полы и унитазы? Может ли «мыслительный шлем» Элмера Шмайссера использоваться тоталитарными властями, чтобы отслеживать наши помыслы и безмолвные протесты? Не станут ли изыскания Эмада Эскандара в области глубокой стимуляции мозга применяться для осуществления контроля над мыслями?
Это вполне оправданные вопросы, и вполне допустимы дискуссии о том, какие меры нам следует принять, чтобы обезопасить себя от подобного развития событий. Но мне кажется, что я упущу главное, если в этом финальном рассуждении увлекусь апокалиптическими сценариями, столь популярными у голливудских режиссеров (и неважно, считаете ли вы такие сценарии просто стремлением пощекотать нервы зрителю, или чем-то правдоподобным и страшно интересным), или даже оптимистическими прогнозами таких ученых, как Шальк.
Опасения, что правительство станет читать наши мысли, меня не сильно тревожили, когда я знакомился с историей Дэвида Джейна, который, будучи парализован и лишившись способности говорить, использует современные технологии, чтобы смешить своих двух детей за обеденным столом и рассказывать им, как он их любит. Или с историей ослепшей Пэт Флетчер, которая стоит посреди пустыни и плачет, потому что снова может «видеть» горы — с помощью собственных ушей. Для меня страхи насчет того, что в отдаленном будущем может появиться исчезающе малая возможность создания терминатора, меркнут на фоне зрелища Хью Герра, бодро наматывающего круги вокруг пруда Уолден на своих протезах, специально приспособленных для бега.
Снова и снова я обнаруживал, что обращаю главное внимание на то, что казалось мне наиболее влиятельными идеями и наиболее перспективными сферами применения, связанными с этими технологиями. Эти истории остались со мной. Все они — о том, благодаря чему меня и заинтересовала биоинженерия: об этой способности заново дать людям, которые их утратили, те вещи, которые позволяют нам проявлять свою человеческую сущность и общаться с миром и окружающими. Эти возможности позволяют человеческим существам принять жизнь с распростертыми объятиями. Они позволяют двигаться — протягивать руки в мир и изменять его, исследовать его, танцевать с любимыми, взбираться на отвесную скалу. Они позволяют чувствовать — дотягиваться до детей и родителей, касаться их, говорить им, что мы их любим, любоваться закатом. Они позволяют думать — творить, переживать эмоции, вспоминать хорошие времена, скорбеть.
Я не очень-то верю, что технология когда-нибудь изменит нас фундаментальным образом. В итоге я пришел к выводу, который совпадает с уроком, полученным Хью Герром в самом начале своего нелегкого пути. Поначалу он испытал чувство освобождения, осознав, что может делать себе ноги любых форм и размеров: его устройствам совершенно не обязательно было походить на человеческие конечности. Но позже он с неизбежностью вернулся к тонким и изощренным природным решениям, отточенным эволюцией, которая шла на протяжении миллиардов лет. Он осознал, что наиболее эффективные и изящные решения проблем, которые перед ним встали, уже существуют. Он понял: нужно заняться восстановлением человеческого тела, чтобы понять, как оно работает. Лишь затем он сможет выстроить это тело заново.
Может быть, когда-нибудь у нас появится реальная возможность сделать выбор и мгновенно стать сильнее, принять таблетку, искусственным образом улучшающую память, обрести способность телепатически общаться или видеть в темноте. Может быть, мы вольемся в коллективный разум. Но потребуется куда больше трансформаций, чтобы изменить саму нашу человеческую суть, то, что делает нас счастливыми. Проводя свои изыскания, я не заметил никаких признаков того, что сейчас все мы приблизились к преображению этой глубинной духовной основы человека.
Если в этой книге и содержится некое послание, то оно проникнуто оптимизмом. Все эти новые технологии не следует воспринимать с ужасом или относиться к ним просто как к инструментам для трансформации человека и расширения его природных возможностей. В обозримом будущем любые усилия по такому расширению отнюдь не станут чем-то главным для нас. Важнее всего совершенствование наших человеческих качеств — нашей способности совершать то, что в конечном счете и делает нашу жизнь осмысленной и стоящей того, чтобы ее прожить.
Благодарности
Мне было бы нечего поместить в эту книгу, если бы не множество людей, которые очень щедро и терпеливо уделяли мне время, разъясняя тонкости своих исследований, отвечая на мои бесконечные вопросы, делясь со мной историей своей жизни. Я чрезвычайно признателен всем, кто упомянут в тексте. Этот проект никогда бы не осуществился без моего агента, Эрика Лапфера из WME, который первым предложил мне эту идею. Он руководил мною в процессе написания заявки и постоянно обеспечивал меня обратной связью и поощрительными замечаниями, пока книга росла.
