— Да. Прямо как те люди, которые после смерти тяжелобольного человека говорят: «По крайней мере, он больше не страдает от боли». Конечно, он не страдает, потому что его уже нет. Кто знает, возможно, человек был готов и дальше терпеть боль, лишь бы подольше находиться со своими близкими. Почему ты так странно на меня смотришь?
— Однажды ты мне сказала, что банальности, которые ты выслушивала на похоронах своих родителей, сводили тебя с ума. Что тебе хотелось послать подальше всех этих людей, которые пытались тебя утешить, когда ты осиротела в восемнадцать лет.
— Сейчас в подобной ситуации я именно так и поступила бы, — улыбнулась Розалинд.
Если ее реакция на одну и ту же ситуацию была одинаковой, несмотря на амнезию, ее личность не была стерта вместе с воспоминаниями.
Впервые с того момента, когда она узнала свой диагноз, в ее сердце затеплился огонек надежды.
Продолжая улыбаться, она встретилась взглядом с Томасом и обнаружила, что он смотрит на нее потемневшими глазами. Ее бросило в жар, в глубине ее женского естества что-то затрепетало.
— Знаешь, я все-таки выпила бы чаю, — прошептала она.
Томаса переполняло отчаяние.
Его жена находится всего в нескольких футах от него, смотрит на него глазами, полными желания, а он не может к ней прикоснуться. Не может взять в ладони ее лицо и прижаться губами к ее губам. Для нее он просто дружелюбный незнакомец.
Где же эти чашки, черт побери? Обычно он пользовался услугами стюардессы, но в этот раз отказался от них, подумав, что Розалинд будет некомфортно говорить с ним о личных вещах в присутствии постороннего человека.
Наконец он нашел на маленькой кухне чашки и стал готовить чай. Пока вода нагревалась, он достал из шкафчика упаковку маленьких кексов с апельсиновым джемом. Розалинд всегда их любила. Должно быть, он заказал их по привычке.
— Я подумал, что к чаю нужно что-нибудь сладкое, — сказал он, вернувшись в салон с подносом.
— Это кексы с апельсином? Я их обожаю.
— Я знаю, но, признаться, в этот раз я не заказывал их специально, — ответил он, поставив поднос на столик.
— Какая разница? Я все равно буду их есть. — Взяв два кекса, она положила один на салфетку, а от другого откусила кусок. — Это так странно.
— Что странно?
— Что кто-то знает меня лучше, чем я сама.
— Прости. Я не хотел тебя смущать.
— Тебе не за что извиняться. Для тебя вся эта ситуация такая же тяжелая, как и для меня. Возможно, даже тяжелее. Мне не пришлось никого оплакивать. Насколько я помню, — весело добавила она.
— Не могу поверить, что ты пошутила над своей амнезией.
Их взгляды встретились, и они одновременно рассмеялись. Томас так соскучился по ее смеху. У него вдруг возникло такое чувство, будто никакой аварии не было и они с Розалинд, как обычные муж и жена, смеются над шуткой, понятной только им двоим.
Как назло, это чудесное мгновение прервал звонок спутникового телефона. Томас разочарованно застонал и даже не потянулся за ним.
— Почему ты не отвечаешь на звонок? — спросила Розалинд.
— Скорее всего, мне звонят из офиса. Там знают, что я сейчас в дороге.
— Тебя не беспокоит, что это может быть важно?
Разумеется, это важно. Он распорядился, чтобы ему звонили только в крайнем случае. Но он был намерен показать Розалинд, что семья для него важнее работы.
— Что, если это касается Мэдди?
Черт побери. Розалинд права.
Кивнув, он взял трубку.
— Да?
Это была Нилэй Малик, один из вице-президентов компании. Зная Томаса, она, как обычно, не стала церемониться и перешла прямо к делу.
— Мистер Минг грозится разорвать наше устное соглашение. — Йа На Минг был владельцем крупнейшей сети спа-салонов в тихоокеанском регионе, и от него зависел успех новой продукции «Коллиерс соуп». — Он каким-то образом понял, что мы собираемся использовать наше с ним партнерство для оказания влияния на европейские спа-центры, и хочет, чтобы мы предоставили ему еще большую скидку.
— Если так пойдет и дальше, скоро мы будем отдавать ему мыло бесплатно, — ответил Томас, с трудом сдержав стон разочарования. Ну почему Минг выбрал столь неподходящее время для торга! — Значит, вот как мы поступим, Нилэй.
Он отдал распоряжения вице-президенту, назвав новые цены, которые, как он надеялся, удовлетворят Минга.
— Впечатляет, — сказала Розалинд, когда он закончил разговор. — Кто бы мог подумать, что продажа мыла приносит такие большие деньги?
Впрочем, мне следовало об этом догадаться, когда я узнала, что у тебя есть частный самолет. Владелец маленького семейного бизнеса определенно не мог бы позволить себе подобную роскошь.
— Это точно. Но по своей сути «Коллиерс соуп» все равно остается семейным бизнесом.
— Ты до сих пор так и не сказал мне, что вы с братом делали на севере Шотландии.
— Лайнус хотел, чтобы я посетил мыловаренный завод, который он там обнаружил.
— Ты имеешь в виду тот, что находится в Кейтнессе, возле реки? Чем же этот завод заинтересовал «Коллиерс соуп»?
— Мы ищем производителя мыльной основы для нашей новой продукции, чтобы заключить с ним субдоговор. Это долгая история. Тебе вряд ли будут интересны подробности.
— Почему?
— Потому что…
Томас резко замолчал. Он давно уже перестал обсуждать свой бизнес с Розалинд, потому что ее участие в разговоре о делах компании всегда сводилось к кивкам и односложным ответам. Розалинд относилась к «Коллиерс соуп» как к сопернице в борьбе за внимание Томаса.
— Почему? — В ожидании его ответа она наклонила голову, и ее темные волосы свесились вперед через плечо. Сегодня она оставила их распущенными, словно знала, что ему это нравится.
— Томас?
— Прости. Я задумался. — Виновато улыбнувшись, он сделал глоток чаю. — Весной мы запускаем новую линию элитной продукции с высоким содержанием растительных компонентов.
— Разве вы до сих пор не выпускали такую продукцию?
— Именно такую нет. Продукты новой линии будут полностью натуральными. Они будут производиться только из экологически чистого сырья и поставляться только в элитные спа-центры и косметические салоны. Это будет наш выход на рынок товаров высшей ценовой категории.
— Но у тебя есть договор с королевским двором. Разве это не означает, что ты уже вышел на этот рынок?
— Я уважаю ее королевское высочество, но она несколько старше, нежели наши потенциальные покупатели. Мы сделали ставку на успешных молодых людей, которые любят модные новинки и у которых денег куры не клюют.
— Ты имеешь в виду разбогатевших представителей поколения «игрек»?
