Он обязательно найдет себе какое-нибудь занятие.
— Будешь. Ведь ты откажешься от своего наследия, которое так для тебя важно.
— Тогда я буду управлять компанией из дома.
— Находясь на другом конце страны?
— Почему нет? Я мог бы распределять время между семьей и бизнесом. Я прилетал бы сюда периодически.
— И мы через какое-то время снова начали бы ссориться из-за того, что ты уделяешь недостаточно внимания семье. — Она покачала головой. — Это плохая идея.
— Значит, ты собираешься уйти, не попытавшись найти решение? Не дав мне никакого объяснения? — Томас чувствовал, что она что-то недоговаривает. Но что могло произойти между вчерашним вечером и ее приходом в детскую? Что заставило ее передумать?
— Я только что все тебе объяснила.
— Нет, ты только предложила свой вариант развития событий и приняла решение.
Глаза Розалинд блестели от слез.
— Что еще ты хочешь от меня услышать?
— Просто скажи мне, что я должен сделать, чтобы все исправить. Чтобы тебя вернуть. Чтобы спасти наш брак. Я пытаюсь, Рози, но я не могу сделать это в одиночку.
— Я знаю. — Она закрыла глаза, чтобы он не смог прочитать ее эмоции. — Есть еще одна причина, по которой мне нужна передышка. Мне нужно кое в чем разобраться. Для этого я должна кое-что вспомнить.
Томас больше не хотел слушать ее отговорки. Сжав руки в кулаки, он сосредоточился на том, что пока еще их объединяло.
— А как же Мэдди? Мы же планировали устроить для нее праздник в семейном кругу. Ты собираешься лишить ее этого?
— Что? — Она снова посмотрела на него. — Конечно нет. Мы с Мэдди вернемся в сочельник. Я беру ее с собой только потому, что ей будет плохо, если мы с ней снова расстанемся.
— А мне, значит, не будет плохо.
— Я не имела в виду…
— Больше ничего не говори.
Спорить дальше было бессмысленно. К тому же она права. Мэдди действительно в ней нуждается. То, что нужно ему, сейчас не имеет значения.
— Просто вернитесь в сочельник. Это все, о чем я прошу.
— Даю честное слово.
То же самое она сказала ему, когда уезжала в июне на несколько дней.
Внезапно он почувствовал сильную усталость.
— Мне нужно сделать несколько звонков. Я буду в библиотеке.
— Томас.
Он остановился и повернулся.
— Я говорила абсолютно серьезно. Ты не можешь уйти из компании и бросить то, что у тебя так хорошо получается. «Коллиерс соуп» в тебе нуждается.
Жаль, что своей жене он совсем не нужен.
Как и предполагала Розалинд, дом ее родителей в Камбрии оказался довольно скромным. В нем было две спальни, гостиная и старомодная кухня.
Вечером второго дня она, уложив Мэдди спать, сидела перед камином в гостиной с чашкой какао в руках и смотрела на огонь. Днем они украсили каминную полку ветками падуба из своего сада. Розалинд вспомнила, что, когда она была ребенком, они с матерью делали то же самое.
По настоянию Мэдди они повесили на камин три толстых шерстяных носка. Один из них, разумеется, предназначался для Томаса. В углу стояла маленькая елка, украшенная старыми самодельными игрушками и бумажными снежинками.
Розалинд думала, что уютная домашняя обстановка поможет ей избавиться от напряжения, но она так и не смогла расслабиться.
После ее приезда к ней начали одно за другим возвращаться воспоминания. Рассматривая фотографии, она вспомнила, как ее родители вернулись с конференции, которая проходила в Швейцарии, и освободили ее на несколько дней от школьных занятий, чтобы отправиться втроем в поход.
«А как насчет моего наследия?» — спросила Розалинд Томаса во время одного из их споров. Она имела в виду этот дом. Место, где ее семья всегда проводила свободное время.
Многие из ее воспоминаний касались более позднего времени. В одном из них она изучала образцы горных пород, сидя за кухонным столом. Томас стоял у окна. На плече у него висело красное полотенце для посуды. Мэдди спала в дорогой резной колыбельке в соседней комнате. Эту колыбельку им подарил Лайнус. Когда они жили здесь, Томас скучал по своему младшему брату и радовался каждому его визиту.
По правде говоря, пока Розалинд была занята своим исследованием, ей было не так уж и плохо в Лондоне. Она могла общаться с коллегами, посещать лекции известных геологов и всевозможные выставки.
Воспоминания о том, как она себя вела в последние месяцы перед аварией, сопровождались чувством стыда. Потеряв работу, она начала капризничать и жаловаться на то, как ей плохо живется в Лондоне. Погрязнув в жалости к самой себе, она настаивала на том, чтобы они переехали в дом ее родителей, и не замечала, как тяжело было Томасу. Даже не попытавшись посмотреть на ситуацию его глазами, она превратила его в виновника всех своих несчастий. Теперь, когда она все осознала, она не была уверена, что заслужила второй шанс.
Что касается Ричарда…
Розалинд поморщилась от отвращения к самой себе. Какое она имела право требовать от Томаса, чтобы он отказался от своего наследия?
Она поняла, что очень скучает по своему мужу. Всего за пару недель она заново привязалась к нему. Всякий раз, когда они с Мэдди чем-то здесь занимались, она гадала, что делает Томас. Он работает как проклятый? Или, может, он валяется на диване, страдая из-за того, что она ему наговорила.
Ей не хватало его голоса, его смеха, его запаха.
Ее в очередной раз охватило чувство вины, и она посмотрела на мобильный телефон, лежащий у нее на коленях. Пришло время узнать ответ на вопрос, который мучает ее уже несколько дней.
Взяв телефон, она нашла в списке контактов номер Ричарда и нажала кнопку соединения.
— Какой сюрприз. После нашего прошлого разговора я не ожидал, что ты так скоро позвонишь. — В голосе ее друга слышалась обида.
— Прости меня за резкость, Ричард.
— Ты положила трубку посреди разговора и даже не попрощалась.
— Я знаю. Просто во время нашего с тобой разговора я внезапно кое-что вспомнила, и мне нужно было это переварить. Я могу задать тебе один вопрос?
— Да, только давай быстрее. Я собираюсь на вечеринку. Ты откуда звонишь? Связь просто ужасная.
— Я в Камбрии. Я приехала сюда, чтобы подумать.
— Опять?
— Да, опять.
— Итак, о чем ты хотела меня спросить?
Розалинд глубоко вдохнула.
— Я вспомнила, как ты положил руку мне на колено, и… э-э-э… — Смутившись, она замолчала.
На том конце линии повисла пауза, после которой Ричард громко рассмеялся.
— И ты подумала, что между нами что-то было?
