— Звучит здорово, — ответила она, чувствуя, что начинает расслабляться.
После этого они говорили обо всем и в то же время ни о чем. Это было так похоже на первое свидание. Когда Розалинд посмотрела на часы и поняла, что прошло девяносто минут, она очень удивилась.
— Не могу поверить, что мы просидели здесь полтора часа, — сказала она.
Единственным человеком, с которым она в последние месяцы так же непринужденно болтала, был Крис.
— И мы почти не притронулись к вину, — заметил Томас.
Розалинд посмотрела на свой бокал, который она поставила на камень. Он был почти полон.
— Надеюсь, оно не очень дорогое. Мне не хотелось бы думать, что ты зря потратил деньги. — Она заметила, что его бокал тоже стоит в стороне.
— Это всего лишь вино, — ответил он. — Разговаривать было намного интереснее.
— Кажется, мы только что вывели новый закон. Количество вина, оставшегося в бутылке, прямо пропорционально степени занимательности разговора.
— Или приятности компании, — добавил Томас с очаровательной улыбкой. — Ты со мной… Посмотри на небо.
Повернувшись, она увидела над горизонтом воронку из белого света. Затем к ней присоединились зеленый и розовый всполохи, и они вместе задвигались по небу в замысловатом танце.
— Невероятно, правда? — прошептал Томас. — И это только начало.
Следующим утром Розалинд обняла на прощание Криса и Джессику и направилась к частному самолету Коллиеров.
— Добро пожаловать на борт, — сказал ей Томас, ожидавший ее наверху у двери.
Ее муж сменил вчерашний темный костюм на брюки цвета хаки и рубашку поло, но в повседневной одежде он выглядел не менее элегантно.
— Я думала, что мы полетим регулярным рейсом, а не на частном самолете.
— «Коллиерс соуп» — крупная международная компания. Имея свой собственный самолет, мы не тратим время на очереди в аэропортах.
Сделав шаг в сторону, Томас пропустил ее внутрь салона. При этом он слегка задел рукой ее бедро, но даже от такого безобидного контакта ее бросило в жар. Заставив себя это проигнорировать, она окинула взглядом светлые кожаные кресла и провела рукой по подголовнику ближайшего из них.
— Полагаю, раньше я часто путешествовала таким образом?
— Нет. Ты предпочитала ездить на машине. По крайней мере, так было до… — Он резко замолчал, очевидно не желая упоминать об аварии, в которую она попала. — Провести два часа в самолете более рационально, чем тащиться целый день на машине через всю страну. Мы успеем поужинать вместе с Мэдди.
— Где сейчас Мэдди? Кто за ней присматривает?
— Она с Лайнусом и моей сводной сестрой Сьюзан. — Он подождал, пока она сядет в кресло. — Хочешь чаю или еще чего-нибудь?
— Нет, спасибо, — ответила она, вцепившись пальцами в мягкие подлокотники.
Томас занял место напротив нее.
— Расслабься и будь собой, Рози.
— С этим у меня могут быть проблемы. Я не знаю, какая я на самом деле, и не понимаю, как мне быть собой.
Розалинд Коллиер по‑прежнему оставалась для нее таким же чужим человеком, как и он.
Томас понимающе кивнул.
— Я обещаю, что не буду ждать, чтобы ты вела себя определенным образом.
— Спасибо тебе. — Розалинд надеялась, что он выполнит обещания, число которых постоянно росло. — Мэдди знает обо мне? — спросила она.
Томас покачал головой.
— Я подумал, что будет лучше подождать с сюрпризом до тех пор, пока мы не приедем в Лондон.
— Ясно, — произнесла Розалинд с нескрываемым разочарованием. Интересно, она всегда умела читать между строк? — Ты имеешь в виду, что ты не хотел бы внушать ей ложную надежду в том случае, если я не приеду?
— Да, — честно ответил он. — Когда дело касается моей дочери, я…
— Нашей дочери, — поправила его Розалинд.
— Хорошо. Когда дело касается нашей дочери, я считаю, что нужно действовать крайне осторожно. Она и так достаточно настрадалась. Так что пока была хоть малейшая вероятность того, что ты могла передумать насчет Рождества…
— Я никогда не пошла бы на попятную и не причинила ей боль подобным образом, — ответила Розалинд.
— Это правильные слова, — сказал Томас, вертя в руке свой мобильный телефон. — Но люди часто дают обещания, которые они в конце концов нарушают.
Самолет начал выруливать на взлетно-посадочную полосу. Посмотрев в иллюминатор на маленькое здание терминала, она увидела у стекла Кристофера и Джессику, которые махали им на прощание. К горлу Розалинд подкатился комок. Ее жизнь здесь закончилась, и впереди ее ждет новая жизнь. Точнее, старая, которую она совсем не помнит.
Боясь, что может заплакать, если продолжит смотреть в иллюминатор, она отвернулась от него.
— Расскажи мне о Мэдди, — попросила она Томаса, переключившись на цель своей поездки.
— Что ты хочешь узнать?
— Все. Я видела множество фотографий, но по фото трудно определить характер человека. Судя по всему, характер у нее есть.
— Да еще какой. Когда она решает что-то сделать, ее очень трудно от этого отговорить. Однажды она целых пятнадцать минут объясняла мне, почему ей нужно поесть сладкого перед сном.
— Похоже, она развита не по годам.
— Да. Мэдди умна. Дело не в том, что она рано выучила буквы, а в том, что она в свои пять лет понимает сложные идеи.
Когда Томас говорил о дочери, в его голосе слышалась гордость. При этом он широко улыбался, и в уголках его глаз появлялись лучики морщинок. У него была потрясающая улыбка. Казалось, что его лицо светится изнутри.
— Сейчас она помешана на щенках, — добавил он. — На щенках и на фиолетовом цвете.
Закрыв глаза, Розалинд попыталась сопоставить девочку с фотографий с маленькой личностью, которую ей описал Томас. Она увидела смутный образ ребенка, прыгающего на кровати, но не смогла понять, было это воспоминание или плод ее воображения.
— Эй. — Сильная теплая ладонь накрыла ее пальцы. — Я думал, мы договорились, что будем расслабляться.
— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. — Откинувшись на спинку кресла, она вздохнула. — Мне так хочется вспомнить хоть что-то. Как человек может забыть свою семью, своего ребенка? Я не могу вспомнить даже своих родителей.
— Возможно, это к лучшему.
Глаза Розалинд распахнулись.
— Что?
Самолет оторвался от поверхности.
— Ничего. — Томас отдернул свою руку. — Я несу чушь.
— Почему ты считаешь хорошим то, что я не могу вспомнить свою семью?
— Я хотел сказать, хорошо то, что ты лишена плохих воспоминаний. Например, воспоминаний о потере родителей или… Не обращай внимания. Я уже сказал, что несу чушь.
