— Ботиночки, — сказал я.
Косматые оливковые волосы Джошуа стояли дыбом, и Мэг, казалось, нашла это очаровательным.
— Ботиночки? — Джошуа окинул взглядом Цистерну, вероятно, пытаясь сообразить, не пропустил ли он шутку. Никто не смеялся.
— Да.
Я все еще помнил, как мило выглядел маленький Калигула в своем миниатюрном костюме легионера, когда сопровождал отца, Германика, во время военных кампаний. Почему социопаты всегда так прелестны в детстве?
— Солдаты его отца дали Калигуле это прозвище, когда он был ребенком, — сказал я. — Он носил крошечные сапожки легионера, калиги, и солдаты думали, что это очень смешно. Поэтому они называли его Калигула — Маленькие Сапожки, Крошечные Башмачки или Ботиночки. Выбирайте перевод по вкусу.
Опунция всадила вилку в свои энчилады.
— Мне все равно, будь он хоть Няшка Обнимашка. Как нам победить его и вернуть жизнь в нормальное русло?
Остальные кактусы зашумели, кивая. Я начинал подозревать, что опунции — прирожденные агитаторы в мире кактусов. Соберите в одном месте достаточное их количество, и они начнут революцию и свергнут царство животных.
— Мы должны быть осторожны, — предупредил я. — Калигула — мастер заманивать своих врагов в ловушки. Знаете старое изречение: «Дайте им веревку такой длины, чтобы они могли повеситься?» Оно словно придумано для Калигулы. Он наслаждается своей репутацией сумасшедшего, но это лишь маскировка. Он вполне в здравом уме. Также он полностью лишен нравственности, даже больше, чем…
Я оборвал себя, поскольку чуть не сказал: «Больше, чем Нерон». Но как я мог заявить такое перед Мэг, все детство которой было отравлено Нероном и его альтер-эго, Зверем?
«Осторожно, Мэг, — всегда говорил Нерон. — Не веди себя плохо, иначе разбудишь Зверя. Я очень тебя люблю, но Зверь… Ну, для меня было бы ужасно видеть, как ты пострадаешь, сделав что-то неправильное».
Как я мог сравнивать с чем-либо такую подлость?
— В любом случае, — сказал я, — Калигула умен, терпелив и параноидален. Если Горящий Лабиринт — какая-то хитроумная ловушка, часть какого-то большего плана Калигулы, то остановить происходящее там будет непросто. И одолеть его, и даже найти — уже станет нелегкой задачей.
У меня было искушение добавить: «Может быть, мы не хотим его искать. Возможно, нам стоит сбежать».
Но для дриад это был не выход. Они вполне буквально укоренились на той земле, где выросли. Пересаженные, вроде Ребы, встречались редко. Немногие природные духи выживут, если их поместить в горшок и перенести в новую среду обитания. Даже если каждая присутствующая здесь дриада сможет спастись от пожаров в Южной Калифорнии, тысячи других останутся и сгорят.
Гроувер вздрогнул.
— Если половина того, что я слышал о Калигуле, правда…
Он остановился, по-видимому, осознав, что все смотрят на него, прикидывая по его реакции, насколько сильно им следует испугаться. Лично я не хотел оказаться посреди комнаты, полной кактусов, с криками бегающих вокруг.
К счастью, Гроувер сохранил самообладание.
— Неуязвимых нет, — заявил он. — Будь то титаны, гиганты или боги. И в особенности некий римский император по имени Ботиночки. Этот парень хочет вызвать увядание и смерть в Южной Калифорнии. Он является причиной засухи, зноя и пожаров. Мы должны найти способ, как остановить его. Аполлон, как Калигула умер в первый раз?
Я попытался вспомнить. Как обычно, мой смертный жесткий диск был изрешечен множеством дыр, но, кажется, я вспомнил темный тоннель, полный преторианских гвардейцев, столпившихся вокруг императора. Их ножи сверкали и блестели от крови.
— Его собственные стражники убили его, — сказал я, — Что, я уверен, сделало его еще большим параноиком. Макрон упоминал, что император постоянно менял свою личную охрану. Сначала на смену преторианцам пришли автоматоны. Их он потом заменил наемниками, стриксами и… большими ушами? Понятия не имею, что это значит.
Одна из дриад раздраженно засопела. Я догадался, что это была Чолья, поскольку она выглядела как растение чолья — клочковатые белые волосы, пушистая белая борода и большие, похожие на весла, уши, покрытые щетиной.
— Ни одно порядочное существо с большими ушами не стало бы работать на такого злодея! Что насчет других слабых мест? Должны же они у него быть!
— Да! — вмешался тренер Хедж. — Не боится ли он козлов?
— Нет ли у него аллергии на сок кактуса? — с надеждой спросила Алоэ Вера.
— Нет, насколько я знаю, — сказал я.
Собравшиеся дриады выглядели разочарованными.
— Ты сказал, что получил пророчество в Индиане? — спросил Джошуа. — Есть там какие-нибудь зацепки?
Его тон был скептическим, и я мог это понять. «Пророчество из Индианы» звучит далеко не так респектабельно, как «Дельфийское пророчество».
— Я должен найти «дворец на западе», — сказал я. — Что, видимо, означает базу Калигулы.
— Никто не знает, где она, — проворчала Пунци.
Возможно, дело было в моем воображении, но Мелли и Глисон, казалось, обменялись обеспокоенными взглядами. Я ждал, что они что-нибудь скажут, но они промолчали.
— Еще из пророчества… — продолжил я. — Я должен вырвать у него кроссвордом говорящий дух. Думаю, это значит, что я должен освободить Эритрейскую сивиллу из-под его власти.
— Этой сивилле нравятся кроссворды? — спросила Реба. — Я люблю кроссворды.
— Оракул изрекает пророчества в форме словесных головоломок, — объяснил я. — Как кроссворды. Или акростих. Пророчество также говорит о том, как Гроувер доставляет нас сюда и как с Лагерем Юпитера случается множество ужасных вещей в самое ближайшее время.
— Новая луна, — пробормотала Мэг, — уж близится она.
— Да, — я постарался сдержать своё раздражение.
Мэг, похоже, хотела, чтобы я был в двух местах одновременно, что не составило бы проблемы для бога Аполлона. Как человек Лестер я едва мог справиться с пребыванием в одном месте.
— Есть ещё одна строчка, — припомнил Гроувер. — «В ботинках вражьих путь пройти». Связано ли это с ботиночками Калигулы?
Я представил, как громадная нога шестнадцатилетнего меня влезает в кожаные военные ботиночки римского малыша. Пальцы ног начали пульсировать.
— Надеюсь, нет, — сказал я. — Но если бы мы смогли освободить сивиллу из лабиринта, я уверен, она бы помогла нам. Мне бы хотелось иметь больше сведений перед тем, как я буду противостоять Калигуле лично.
Что мне ещё бы хотелось: возвращение моих божественных сил; весь арсенал огнестрельного оружия «Милитари-мании Макрона», готовый к бою, в руках армии полубогов; письмо с извинениями и обещанием больше никогда не превращать меня в человека от моего отца Зевса, и принять ванну. Но, как говорится, Лестеры не выбирают
[11].
