– Ты не сделаешь этого, – убежденно проговорил он. – Ты – охотник на темных тварей. Ходоки не убивают людей.
– Это было раньше. Но ты сам сказал, что теперь я другой. Да и человек ли ты?
Кочерга достаточно раскалилась. Глеб достал ее из печи и повернулся к дознавателю.
– Попробуешь закричать, засуну тебе кочергу в пасть, – предупредил он.
Раскаленный докрасна конец кочерги приблизился к лицу Негоды.
– Хорошо! – хрипло выдохнул старший дознаватель, с ужасом глядя на орудие пытки. – Хорошо, я скажу!
Глеб медленно отвел кочергу от его лица.
– Не нравится мое угощение? – усмехнулся он. – Странно. Я слышал, ты очень любишь подчевать им других. Ну, а теперь отвечай: где моя ольстра?
– Твоя ольстра в соседнем доме, – хрипло выговорил дознаватель. – За молодческой, под самой крышей. Но знай: она под замком, а ключи есть только у князя Добровола и у начальника охоронного дозора.
– Я вышибу дверь, – сказал Глеб.
– Раньше охоронцы вышибут тебе мозги.
Глеб опустил голову и задумался. Он не рассчитывал, что вернуть ружье будет просто. Однако излишние сложности ему тоже ни к чему. Стоит ли игра свеч?
Воспользовавшись задумчивостью ходока, Негода осторожно сунул руку под скамью, нащупал закрепленный на скобах острый нож и бесшумно вынул его из пазов. Взгляд его отвердел, а на щеках вздулись желваки. Один удар должен был решить дело. Старший дознаватель слегка отвел руку, нацелившись в левый бок ходока, чтобы ударить сильно и наверняка.
Нож, сверкнув в свете восковых свечей, стремительно понесся к цели, но не достиг ее. Глеб молниеносно обернулся, отбил руку ката от своего бока, выхватил кинжал и с размаху всадил его Негоде под кадык.
Негода захрипел, во рту у него громко булькнуло, и Глеб едва увернулся от брызнувшего фонтана крови.
– Дурак, – с досадой проговорил Первоход, вынув кинжал и оттолкнув от себя мертвое тело дознавателя. – Какой же ты дурак.
6
Шагнув в коридор, старший дознаватель Негода захлопнул за собой дубовую дверь и повесил на скобы замок. Дважды провернув ключ в замочной скважине, Негода вынул его и сунул в карман. Затем повернулся к двум охоронцам, шагающим ему навстречу с другого конца коридора.
Дождавшись, пока они подойдут ближе, Негода сурово вопросил:
– Какого лешего вы здесь ходите? Почему не на улице?
– Так мы погреться, – промямлил один из охоронцев, не глядя дознавателю в глаза.
Несколько мгновений Негода молчал, в упор разглядывая до зубов вооруженных ратников, затем резко велел:
– Ступайте прочь! Смены дожидаться не надо!
Охоронцы недоуменно переглянулись.
– Чего уставились, кретины? – недовольно проговорил Негода. – Убирайтесь к лешему, пока не приказал выбить из вас дерьмо!
Вот это уже было вполне в духе Негоды. Охоронцы повернулись и, ни слова не говоря, зашагали прочь. Они не поняли, что взбрело в голову Негоде, но совсем не горели желанием это выяснять.
Дождавшись, пока они скроются за поворотом, дознаватель Негода повел себя странно. Он прислонился спиной к стене и сплюнул что-то в руку. В тот же миг лицо его задергалось и стало быстро меняться, а рыжеватые волосы начали быстро выцветать, пока не стали полностью седыми. Секунда-другая, и вот уж не дознаватель Негода, а ходок Глеб устало вытер рукавом потный лоб.
Было мгновение, когда в глазах у Первохода помутилось, и он до крови закусил губу, чтобы не потерять сознание. Но Господь оказался милостив, и приступ слабости быстро прошел. Немного передохнув, Глеб снова сунул в рот Перелиц, поправил на поясе меч и зашагал к выходу.
* * *
В зале молодческой было пятеро охоронцев, коротавших время между дозорами за игрою в кости. Главным у них был угрюмый, черный, как цыган, начальник Марибор.
Войдя в молодческую, Негода громко произнес:
– Привет тебе, начальник охоронцев Марибор!
– Здравствуй и ты, старший дознаватель. Зачем явился?
Негода посмотрел на охоронцев, играющих в кости за широким дубовым столом, вновь перевел взгляд на угрюмого охоронца и тихо проговорил:
– Отойдем-ка в сторонку. Есть разговор.
Начальник охоронцев Марибор нехотя поднялся с лавки и подошел к Негоде. Охоронцы, выходящие в ночные дозоры, недолюбливали дознавателей, считая их живодерами и катами, поэтому Марибор смотрел на Негоду с едва скрываемой неприязнью.
– Ну? – недовольно спросил он. – Пошто отвлек?
Негода улыбнулся своей жутковатой, коварной улыбкой и почти шепотом ответил:
– Прослышал я, Марибор, что наверху, возле бывшей молодческой, есть опечатанная комната. А в той комнате хранится огнестрельный посох Глеба Первохода. Это ведь так?
– Ну, допустим, – прогудел Марибор. – И чего дальше?
– Дозволь мне на него взглянуть.
Начальник охоронцев удивленно приподнял черные, косматые брови.
– Зачем тебе это?
– Я старший дознаватель, Марибор. У меня есть свои тайны. Кроме того, я имею право потребовать открыть любую комнату в Хлынь-граде. И ты знаешь, что это так.
Начальник охоронцев еще больше насупился. Он не горел желанием выполнять приказы старшего дознавателя, однако вынужден был признать, что Негода прав. Около года назад князь Добровол, опасающийся заговорщиков, издал «Указ об открытых дверях». В соответствии с этим указом любой княжий дознаватель, имеющий на руках разрешение от старшего дознавателя Негоды, мог войти в любую дверь княжества, не спрашивая на то разрешения хозяев.
Несколько мгновений начальник охоронцев Марибор свирепо шевелил бровями, усмиряя поднявшийся в груди гнев, затем вздохнул и нехотя признал:
– Твоя правда, дознаватель. Ты можешь войти в любую дверь. Хочешь ли ты, чтобы я отвел тебя туда сейчас?
– Да, – ответил Негода. – Я этого хочу.
Марибор, ни слова не говоря, повернулся и зашагал к шкафу, стоявшему в углу. Обогнул стол с охоронцами, подошел к шкафу и достал из кармана ключ.
Все это время старший дознаватель терпеливо ждал у двери. Пару раз лицо его вдруг начинало странно подергиваться, и тогда Негода отворачивался к двери, закрывал глаза и, взяв волю в кулак, заставлял себя успокоиться.
Наконец Марибор вернулся со связкой ключей в руке.
– Идем, дознаватель, – небрежно проронил он, открыл дверь и первым шагнул в коридор.
Шли бойко. Охоронцы, попадавшиеся на пути, почтительно кланялись Марибору и скользили по лицу дознавателя Негоды неприязненными взглядами. Наконец свернули к каменной лестнице и стали быстро подниматься вверх, минуя пролет за пролетом.
