С презрением окинув картину застолья – тетрапак вина «Монастырская изба», запечатанная пока бутылка водки, четыре хлебных сухаря да начинающий подсыхать майонезный салатик, – женщина разразилась тирадой:
– Пиздяете всё? Сивота. Я кому сказала на работу идти? Я тебя, алкаша, содержать буду вечно? Устроила в цех – ленивец ебучий, уволили. На корпоративе начал пить – в бокал наблевал, шатун. Меня Николай Евгеньевич за жопу берет в танце, а этот сидит, соленьями роток набивает. Бабы на проходной гогочут за спину. Морда упитая. В субботу принесли – рукава в дерьме по локоть. Мальчишки камнями закидали. Брысь со стола! И алкаша своего уводи. Аж псом в доме разит.
Мужчина негодующе сжимал и разжимал кулаки, ноздри его раздувались на африканский манер, до непоправимого оставались считаные секунды.
Резко встав, мужчина зацепил тетрапак и чуть не уронил его на пол. Взволнованным сбивчивым голосом он лишь смог высказать:
– Ты…Людк…скажешь как…перед людьми…не одни же…не было главное… в дерьме-то…кошка твоя вон. контора твоя…проворовались все…
Тем временем собутыльник начал шумно вылезать из-за стола и бочком-бочком выполз из кухни в прихожую.
– Стой! Да Виктор! Стой! Куда!
– Угу, – флегматично отвечал собутыльник, напяливая калоши.
Выйдя из подъезда, мужчины подставили лицо свежему октябрьскому ветру. Было часов 9 вечера, фонарь на углу дома подсвечивал полуснежную морось, лепящую безбожно с неба.
– Ты, Виктор… баба есть баба… что она… как говорится, осознает… мелочью пробавляется… туда-сюда…
– Да ладно, – равнодушно ответил Виктор, прикуривая, прикрыв папиросу ладошкою.
Закурили. Помолчали.
– Бутылку-то… выцарапай… от жоны… сейчас сядем вон… в детском саду-то.
– А вон что? За курткой-то? Понимаешь? – Мужчина заговорщически выпятил грудь, отчего за сизой куртенкой показался силуэт бутылки.
С чувством собственного достоинства протерли шапкой столик в беседке. Поставили стаканцы. Плеснули. Опрокинули. Закурили вновь.
– А что же, Виктор, ведь ваш глобалистский дискурс будто бы намерен потерпеть поражение? – вновь начал входить в тон консерватор.
– А по какому случаю ты в дерьмецо рукава-то окунул? – съерничал Виктор.
Политический настрой был навсегда утерян.
Беседка располагала к совсем иного рода беседам.
Быль
У Стаса Чекмашева завелась баба. Сперва всё ладно было – готовила тыквенный суп по рецептам из Интернета, музыку вечерами слушала, ходила в университет – послушная была.
Через полгодика шалить начала – собралась к подружке выпить вина.
Ну, Стас не тиран – отпустил бабу. Первые часа полтора она ему в вотсап еще писала, потом установилось молчание. Позвонив ей, Стас узнал, что бабья компания в полном составе отправилась куда-то в Еремеево к некой Алле.
В течение двух часов после звонка Стас получил три сообщения от своей бабы:
1. Постараюсь взять такси к ночи!!
2. Я так тебя люблю!! Блин!!
3. Зай я толькр утросмогу вернктьса!
После бабий телефон оказался наглухо отключен.
Стас Чекмашев был пацан методичного склада, посему планомерно начал обзванивать подруг бабы.
Одна из них сообщила, что действительно все уехали к Алле, но не в Еремеево, а в Малое Бурташово.
Вторая сообщила, что действительно все уехали в Еремеево, но не к Алле, а к Матвею.
Третья подруга сказала, что никто никуда не уехал и все сидят дома и играют в настольную игру «башня».
Четвертая же подруга заявила и вовсе, что все уехали в Малое Еремеево к Матвею и его девушке Алле играть в «башню».
Стас Чекмашев был ослеплен таким калейдоскопом версий, пожал плечами и лег спать. «Всякое бывает».
Наутро он позавтракал овсянкой, двадцать шесть раз отжался от пола на кулаках, надел пуловер со штанами да поехал в Малое Еремеево.
Разве сложно толковому рабочему пацану с подвешенным языком найти концы, даже если те скинуты в воду?
Стаса Чекмашева в то утро видели мирно беседующим с сизыми бабулями у подъезда, с ночным сторожем Валерием Николаевичем, с чудесными школьницами Натой и (второе имя позабыл, каюсь). Рекогносцировка указала адрес Матвея, правда, девушку его, оказалось, звали не Алла, да и не девушкой она была, а «шалявой пропиздохвосткой, за бутылку вротберующей, иные к Матвею и не ходют», как знаючи охарактеризовали ее жители микрорайона. Кнопка шестого этажа в лифте была выжжена дотла, а получившийся проем был надежно залеплен жвачкой.
Звонок в квартиру Матвея был оторван напрочь. Чья-то педантичная воля даже замазала побелкой то место, где ему надлежало быть. Пришлось проситься в хату ногами.
Открыл дверь некий доходяга, который поперву вообще не хотел воспринимать никакой информации. Виду он был живописного: на голое тело надет комбинезоновый жилет, на ногах лиловые кроксы с оторванными задниками, вместо штанов – спортивные шорты «рибок».
Лицо опухло до невозможных пропорций, а под правой щекою будто бы притаился флюс. Глаз на той стороне и вовсе не открывался, что придавало ему изрядно загадочный вид. Узнав, что в гости заявился молодой человек бабы, доходяга признался, что бухала тут такая, да ужо уехала, причем при одной туфле и без колгот, а направление неведомо, куда-то туда вон. Зато тут же доходяга сообщил Стасу позитивную новость:
– Баба твоя – фирменная фокусница. Блевала и ебалась одновременно. Ей аж хлопали. Акопянша, – резюмировал доходяга. – Вылитое шапито.
Что после началось – страшно и описывать. Боюсь, сервера вконтакте не выдержат такого непотребства. Потому заканчиваю, всем здоровья, отличного настроения, вот две ириски в кармане лежат – кто будет?
Как-то баба потеряла свой оргазм. Вот, главное, лежал всё время, не пользовалась, а как-то раз хвать – и нет его.
Баба обыскала всю комнату. Под кроватью в пыли – нет, за гардиною – нет, в ящике с трусами – нету, в духовке, под барабаном стиральной машины, в деревянном ящике под картошку, в косметичке – нигде нет.
Пошла баба в люди. Руки сложила трубочкою – ау, оргазм?
Зашла в заведение, а там люди работают. В кабинет постучалась: простите, оргазма моего не видели?
Женщина в очочках по клавиатуре – тук-тук-тук, голову не поднимая высохшим голосом: «Сегодня приём в порядке электронной очереди». Потом по-человечески уже прибавила: «Мой-то тоже утерян». Вздохнула: «Можно и без него жить, главное вот, – кивнула на системный блок, – работа есть, койкоместо тоже дали, муж надежный».
Идет баба по улице, пригорюнилась. Навстречу мужичок невзрачный, и тот случай, когда понимаешь, что рассказ дальше не пойдет, выгорела тема и ты плавно заканчиваешь его писать. Счастья вам и успехов, ноги берегите, сейчас ноги ломаются в основном.
