Помню, в детстве приходил к нам в гости дядя Женя, дальний родственник отца, злой советский мент с опухшим бордовым лицом. Входя в наше обиталище, дядя Женя скидывал маску ментубиса и становился егозливым суетным мужичонкой, который не дурак опрокинуть шальную рюмашку на кухне и повозиться со мною, пиздюком.
Был у дяди Жени настоящий пистолет. Любил он вытащить из него обойму и выдать орудие мне: «Тренируйса, армеец!»
Я принимался цинично целиться в остальных гостей, впрочем, сил нажать на курок мне не хватало. Не то чтобы я рахитик какой, просто года 3–4 мне тогда было. Помню, целился в одну усатую тетку, прямо в шикарные газзаевские усищи, а она ладошкой прикрывалась, с понтом, защитит от пули. Мать тревожилась: «А ежели выстрелит, дядь Жень?» А тот, уже окосевший от дармовой водки, успокаивал: «Не вы-штрелит. Гаррантия!» Ближе к вечеру я бурундучком ластился подле дяди Жени, умасливая его выдать мне обойму, чтобы произвести хоть пару выстрелов. План был прост: садим в стену и прикрываем ковром, чтобы отец не заметил.
Детские планы всегда немного охуевшие.
Дядя Женя на соглашение со мной не шел, пистолет забирал: «Вот окончишь милицейское училище, тогда будет тебе пальба!»
Потом за дядей Женей приходила жена, уводила его за ручку, а я оставался.
Дети благоговеют перед масштабом.
Помню, на даче старшие пацаны запинывали футбольный мяч в стратосферу. А мы, детвора, глаза прикроем от солнца ладонью и смотрим, как удаляется точка, а потом приближается уже митровским мячом. А сам пойдешь пнуть – так еле на метр-то поднимешь, больше смеху будет. Не окрепла нога еще.
Еще один старший пацан, лет 16 от роду, поднимал сторожевую дворнягу. Возьмет за пузо и на руках над собой вытянет и бродит гордый, как Сулейман Великолепный. Сейчас Маек посадит космолет на Марс, я меньше удивлюсь.
Но всех уделывал дядя Талгат. Жил он в сумрачном домишке подле оврага, днем его никто не видывал, удивительно, чем он питался и как в этот домишко угодил. Видимо, сначала стоял на месте дядя Талгат, а уже потом вокруг него выстроили домишко. Но раз в месяц или два дядя Талгат устраивал кострище. С утра стаскивал всех веток, что люди скидывали в овраг, и тогда по поселку шел слух: «Дядя Талгат явился!»
Набирался такой ворох валежника, что страшно было даже предположить, что туда можно кинуть спичку.
Собиралась шальная толпа. Мальчишки стояли на самокатах. Старшие пацаны подкуривали сбоку сижки.
Сердобольная женщина охала: «Ой, Талгат, не пожги нас!»
Талгат зажигал. И огонь вздымался в небеса, как первородное пламя большого взрыва. Врать не стану, ну метров 300–400 огонь, по моему тогдашнему пониманию, был точно. Ахуевоз страшнейший. В 10 метрах волос кучерявился. А дядя Талгат стоял, опершись на лопату, и смотрел на огонь. Никто ни о чем Талгата не спрашивал, а толку? Махнет рукою и скажет «эээ», и все.
Часа через два огонь прогорал, и дядя Талгат уходил к себе в покои. Утром придут хозяйки и наберут золы.
Сейчас дети вообще сталкиваются ли с масштабом? Или смотрят анпакинги только, не пойму.
Придумал рассказ, как мужик едет на Сигвее по бесконечному среднерусскому полю, вдоль лесов.
Конец сентября, стылый воздух из низин уж поднимается к нему, пронзительно варкают утки, в поднебесье брезгливо бреет над землею гордый журавль.
А мужик едет и едет на своём Сигвее в деревню. За спиною котомка с продуктами.
Приехать, баню истопить, налить себе вот столько чисто символически.
Поставить Сигвей к сараюшке, закурить: «Вроде живем не хуже других, а что-то тоска змеею подколодной навалилась на сердце хуже спрута».
Стемнело.
Резкий порыв ветра.
Начинает накрапывать.
Общественное
А Тут Все Такое Постироничное; Твиттерное; Ни Слова По-Человечески, Сплошные Хиханьки Да Хаханьки. Все Обсмеем – Реформы ЖКХ, Социальные Институты, Отношения И Карьеры. А Ночами Плачем В Подушку.
Всегда угораю в платок, когда случается мне увидеть рекламу вакансий какой-нибудь «Пятерочки» или «Магнита».
«Команда профессионалов»
«Взмывай к вершинам»
«Твоя карьера ждет тебя»
«Не бойся мечтать»
По таким залепушным литированным американизмам видно, что свою целевую аудиторию эйчары понимают не шибко хорошо.
Надо заманивать вот так:
«Устройся хоть куда-нибудь»
«Мамка не бессмертна»
«Выноси просрочку, не траться на бухло»
«Сядь на кассу, а то сопьешься во дворе»
«20 Тыщ платят, уже хорошо, уже кое-как жить можно»
«Лучше, чем голодная смерть»
«Возьмем после зоны»
«Полгода поработал, деньжат подкопил, уволился, ушел в запой» «Слышь, работать!»
Вот это язык, понятный целевой аудитории.
Это их боли, их чаяния, их предметная область.
ПРОДАЮ АТОМЫ, МОЛЕКУЛЫ. НЕДОРОГО. ОПТ, ЁПТ.
Троллинг был моден году в 2008-м. Сейчас в моде ласка.
Заходишь на страницу случайной женщины, пишешь:
«И вы чудо, и ваше дитятя тоже что за прелесть! Дай вам бог лет семьсот прожить и дитяте не меньше, усыновил бы вас обоих, да денег таких нету».
Увидел сталиниста:
«Методы Иосифа Джугашвили, увы, не котирую, но вашу точку зрения уважаю, очевидно, книг вы прочли немало и человек, судя по очкам, ученый, а глядя на свитер ваш, невольно хочу заметить, что вы чужды мотовству и показному лоску… вот… направо позвольте… в кондитерскую… там эклеры чудные… угощу уж…»
Увидал хейтера:
«Ваш флоу поразил мое чувство прекрасного, задиссали меня как свинюшку начисто. Уж найдите минутку, отправьте мне номер вашего кошеля, пятихаточку уж перешлю туда с премии».
Сидишь перед Интернетом, выбрит как луна, сияешь, надушенный Шипром, улыбаешься, а бывает, подбежишь к балкону, высунешься по пояс: «Я люблю тебя, город!»
Вот вам вместо троллинга. Троллить сейчас и нейросети научили. Троллят бейбасы сейчас только. Приличный человек сыпет комплиментами и позитивом.
