Люблю статьи, в которых к аудитории обращаются на «ты».
Дочитав такую статью, я тотчас телеграфирую автору:
«Здарова, братка, 12-го буду в москве с корефанами, надо перекантоваться. Ты уж, дорогой, обеспечь мне тахту, и вечером – сделай одолжение, погуляй, я, может быть, женщину приведу. Займешь еще 20 косарей, я сейчас мельной, а Москва – город хитрый, большой. Штаны еще. Штаны, гляжу, прохудились, я твой гардероб пораскидаю – подберу себе заменку? Встретишь на савеловском в 3:15? Приедь пораньше, я не большой охотник стоять на морозе. Чао!»
Ведь мы с этим автором уже практически родственники.
Идет мужик по улице, видит: котенок замерзает.
Ну он его за пазуху и побрел дальше.
Тут из-за гаражей выбегает феминистка и как закричит:
«С чего ты решил, что имеешь право хватать женщину-котенка лапищами? Ты хочешь напоить ее молочком? Это все патриархальное дерьмо – молоко, коробки из-под утюгов, косточки. Женщине-котенку нужна самоактуализация, ей надо нащупать свою самость, а твой ебучий менсплейнинг не нужен!»
Мужик опешил, поставил котенка на асфальт и ушел восвояси, смотреть лигу европы спартак-рапид.
А феминистка подошла к котенку и наставила: «Сестра, учись сама принимать решения касательно своей судьбы, хуеносцы кругом, не дремли», и тоже ушла.
Ночью женщина-котенок примерзла крупом к бетонке, а феминистка написала очень хорошую идеологически выверенную статью на вондерзин, а через пару дней стала авторкой Телеграм-канала.
Есть такая африканская страна – Судан.
Под нею располагается малоизвестная страна – Тудан.
Их связывает железнодорожная ветка: Тудан – Судан.
Внимание. Вы только что прочитали так называемый анекдот. Земляне любят такое и предпочитают по прочтении смеяться. Смеяться – значит выдыхать диафрагмой местный газ и тут же вдыхать рывком обратно.
Особая каста землян занята тем, что вызывает своими речами подобную реакцию. Их называют «стендап-комики».
Если реакция не происходит, стендап-комика называют «пидором». Такое на земле происходит повсеместно.
Вашему вниманию бизнес-интенсив от Юрия Вафина.
8:00 гардеробщица принимает одежду. Извольте не проебаться, в 8:30 Анна Николаевна уже начинает смотреть «Великолепный век», и горе копушам, что не успеют сдать свое кашне на хранение под залог нумерка!
9:00 кофе-брейк, пьем Нескафе растворимый, обсуждаем деривативы сингапурской биржи, часы модели Филип Патек Виндзор Едишон, английских борзых и то, что в это время года ужасно пошло бывать на Балеарских островах.
11:00 вывожу на сцену случайного зрителя из зала. Он озвучивает свои доходы, мы смеемся. Я гогочу так рьяно, что от слез почти ничего не видать будто в муссон, ото рта моего отрываются куски непережеванной пищи, осевшие на зубах с завтрака, и приземляются на пиджак болвана. Нас потешает бедность, мы не можем взять в толк, зачем быть настолько нищим.
12:00 вывожу на проектор портреты steve jobs, warren baffet, lionel messi. Затем я спрашиваю: что мешает вам зарабатывать столько же? Вы ошеломлены. Вы осознаете, что вам не мешает ничего. Вы видите ясные лица соседей справа и слева, вы растерянно улыбаетесь, вы обнимаетесь с едва знакомыми людьми – вы были больны, но теперь вы исцелены!
13:00 топаем, хлопаем, изгоняем вирус бедности из помещения.
14:00 обед. Триста рублей и целый бизнес-ланч, вот уж чудеса!
16:00 визуализируем себя в роскошной женщине, которая с придыханием шепчет: «Уж всякое бывало, но такого пока не бывало!»
18:00 собираю с зала по сто рублев, кидаю в блендер, варю вам смузи. Это бабло-коктейль, его надо пить, пусть даже и терпко в ротике.
19:00 вы пишете каждому контакту из своей телефонной книги: «Привет, ты готов к заманчивому бизнес-предложению?» Предложения пока нет, но вы уже создали потенциал его возникновения.
20:00 завожу в зал питбулей, вынюхиваем латентных нищебродов и негативщиков. Гоним найденных по проходам с улюлюканьем, как зайца.
21:00 фуршет. Подают советское шампанское, канапе из колбасы.
Но не засиживаемся – вскоре Анна Николаевна пойдет домой, и надо успеть забрать одежу обратно.
Завтра я буду учить вас продавать ртом.
Как только в маленьком городке открывается интеллектуальное опенспейс-лофт пространство, там тотчас начинаются лекции по притеснению нацменьшинств и феминизму, на которых молодые люди, сидя с ногами на подоконнике, с задумчивым выражением лица что-то беспрестанно записывают в молескины.
Меня такое положение дел искренне изумляет. Я не представляю, как человека может интересовать эдакая поебень.
Автомобили, мода, архитектура, спорт, восхитительные женщины, собаки, кони, шелка, шампанские вина, ассемблер-дрочево, чтобы диод на кружке красным загорался от кипятка, – это представляю.
А вот угнетения нацменьшинств и феминизм – никак нет.
Ведь что посетителю таких лекций угнетения малых народов – он, как правило, русский. Что ему феминизм – в его доме царствует матушка, а до нее правила бабка, а батя ходит по дому на цырлах и говорит тоненьким голоском, чтобы никого не прогневать.
Сдается мне, есть в этом процессе некая доля культа карго. Ведь в Лондоне и Берлине так сиживают с молескинами, значит, и нашему начинающему интеллектуалу стоит присесть.
2025 год.
Джилет выпускает новый эпохальный рекламный ролик.
Мастерская. Стены орехового дерева. Изящная резная мебель. 10 утра. Чернокожий художник ваяет глиною что-то чудесное. Луч света проникает через панорамное окно и сквозь плющ освещает галерею. С потолка опадают листья каркаде. Слышится ангельское пение. В углу два азиата, благоговейно обнимая друг друга, играют в две руки на фортепиано. В комнату входит белая женщина. Все встают. И буквально стонут от невиданного доселе уважения к ее натуре.
Все боятся молвить слова, чтобы не свершить ненароком харасмента. Глаза опущены. Женщина даже не идет, она левитирует сантиметрах в пяти над паркетом. Помыслы ее чисты. Глаза сияют. Она воздевает руки к своим друзьям, и вместе они проходят в залу, где уже накрыт вельможный стол с вегетарианскими яствами. С персика срывается бабочка. Она летит через поля, луга, все дальше, дальше и вдруг через зарешеченное окно залетает.
