При этом инвестиции в создание новых мощностей (притом что старые еще не до конца окупились и на них висит большой объем долга) будут ограничены, поскольку не совсем ясно, как эти инвестиции будут окупаться. Дело в том, что нормальная модель, при которой окупаемость происходит за счет прибыли (превышения доходов над издержками), не работает уже несколько десятилетий. Точнее, с начала 80-х она стала вытесняться моделью, при которой совокупные издержки, с учетом обслуживания кредитов, выше, чем совокупный доход, но финансовая устойчивость поддерживается за счет роста долга (то есть его перекредитования). В условиях кризиса эта возможность будет исчерпана, и 2017 год станет первым, в котором начнется переход отдельных предприятий и отраслей на новую модель. Как он будет происходить и какие нас ждут последствия? Сегодня точно на этот вопрос ответить невозможно, тем более что в разных странах и отраслях этот процесс может протекать совершенно по-разному.
Отметим, что идея резкого поднятия ставки в США во многом возникла для того, чтобы разрушить систему перекредитования долга быстро, заставить реальный сектор начать работать по нормальной модели сразу и безоговорочно. Схема эта простая, но у нее есть много негативных следствий, и в итоге от нее отказались. Но общая проблема никуда не исчезла — большая часть производственных мощностей устроена так, что у них «точка безубыточности» в части объема продаж лежит выше, чем возможности по сегодняшнему сбыту. Грубо говоря, завод, который производит, допустим, какие-то детали, должен их продавать при текущих ценах по 100 000 в месяц. А в реальности спрос есть только на 60 000 — и имеет тенденцию к сокращению. А при таком объеме постоянные затраты не компенсируются: то есть необходимо или закрывать завод, или повышать цены…
Поскольку уровень разделения труда сегодня очень высок, такая ситуация ведет к резкому повышению стоимости комплектующих для конечного производителя. Соответственно, тот, в случае наличия свободных денежных средств или доступа к кредиту (например, для оборонных предприятий это могут быть кредиты, выданные государством), начнет кредитовать создание собственных производств комплектующих. При этом коммерческие банки подобную деятельность поддерживать не станут, поскольку она приведет к закрытию многочисленных промежуточных производств, которые свои долги пока не выплатили.
В результате общий уровень разделения труда будет падать, начнет восстанавливаться страховая локализация производства комплектующих — и процесс создания валютных зон получит дополнительный толчок. При этом некоторые инновационные производства закроются полностью, поскольку в условиях падения спроса, повышения издержек и усложнения доступа к кредиту они станут принципиально нерентабельными.
На этом, собственно, мой прогноз завершается. Возможно, по мере уточнения ситуации с потенциальными переговорами в рамках новых «Ялты» и «Бреттон-Вудса» я сделаю его дополнение. Но возвращаться к этому вопросу имеет смысл только к концу весны.
Торопиться с прогнозом для России тоже бессмысленно. Пока имеет смысл лишь внимательно наблюдать за первыми действиями Трампа на посту президента и реакцией на них наших властей и наших же либеральных элит…
Заключение
Я очень надеюсь, что читателям понравилась эта книга. Я, во всяком случае, прочел ее с большим интересом, поскольку большую часть своих текстов, особенно ранних, прочно забыл. Более того, оказалось, что я не очень помню и последовательность некоторых событий, которые представляются достаточно важными для восстановления картины кризиса, не говоря уже об отдельных политических персонажах. Ну кто сейчас помнит премьера Британии Брауна? Или министра США О’Нила? А ведь они принимали важные и принципиальные решения!
Как мне видится, особенно полезной эта книга должна стать для молодежи, которой впаривают достаточно искаженную картину мировой экономики. И в этом смысле мне кажется, что ключевой вывод, который можно вынести из описанной хроники событий, — кризис никуда не делся, он начался еще в 2008 году и не просто продолжается, но и близко не подошел к своему апогею. И разобраться в том, что происходит сегодня, совершенно невозможно без понимания того, как все произошедшие события развивались, какой в них вкладывали смысл тогда и какие (на тот момент) типовые действия предпринимались основными действующими лицами и силами.
Отметим, что я сам далеко не всегда понимал значимость тех или иных событий, и в процессе развития приведенной в книге хроники видно, как постепенно расширялись наши представления о сути происходящих событий и смыслах, которые вкладывались в те или иные действия. Это особенно важно понимать потому, что очень многое из того, что сегодня является для нас нормой, тогда, в начале 2000-х, казалось невозможным и недопустимым. Кроме того, основные игроки на финансово-экономическом поле традиционно скрывают свои реальные мотивы — достаточно напомнить знаменитую историю с «делом Стросс-Кана» в 2011 году, которая стала принципиальнейшим моментом в развитии мировой финансовой системы.
Я искренне благодарен всем, кто помогал мне в работе все эти годы, и очень надеюсь, что эта работа продолжится. И пусть «обращения к читателям» я больше не пишу, но годовые прогнозы делаю и, надеюсь, буду продолжать их составлять и впредь. Ну а всем читателям я желаю дальнейшего глубокого проникновения в суть экономических и политических событий и рассчитываю, что внимание к нашим трудам не ослабеет.
Приложение
М. Хазин. О глобальных проектах
ДОКЛАД НА КОНФЕРЕНЦИИ ВСЭИ, ПО СОВМЕСТНЫМ РАБОТАМ С С. ГАВРИЛЕНКОВЫМ
Доклад, прочитанный М. Хазиным в феврале 2005 года на конференции, организованной Вятским социально-экономическим институтом в г. Кирове (Вятке)
Часть 1. Системы ценностей
То, что нашей страной последние лет 20 управляют скверно, очевидно практически каждому. За исключением нескольких десятков тысяч «персонажей», которые получили на этом «управлении» многомиллионные (а то и миллиардные) барыши и которые, в целом, уже не считают себя частью «этой» страны.
Однако вопрос, что именно «скверного» они сделали, приводит к яростным спорам, доходящим до драк. Причем споры эти уже давно дошли до такой стадии, когда оппонентов просто не слушают. «А, это либераст», или «а, это коммуно-патриот» — стандартная фраза, которая обычно произносится не после, а до начала выступления конкретных лиц, чья позиция, в общем, более или менее определенна и понятна. А иногда и не то чтобы понятна, просто известно, в каких компаниях это лицо бывает. Если бывает во всех, это еще хуже, поскольку, ясное дело, мы имеем дело с беспринципным интриганом, у которых, как известно, твердой позиции быть не может в принципе. А если не бывает нигде, то разве мог он достать информацию, на основании которой можно делать какие-то разумные выводы? Все это вовсе не шутки — со всеми этими доводами автор доклада сталкивался лично, причем его обвиняли как в работе в «команде Чубайса — Уринсона», так и в публикациях в газете «Завтра», как в том, что не может «эксперт-американист» не выезжать каждый месяц в США, так и в том, что он путешествовал по США на деньги USAID. Не говоря уже об обвинениях в антисемитизме и сионизме, одновременно разумеется! В общем, ясно только одно: при таком подходе никакие, даже вполне разумные доводы услышаны не будут, поскольку их просто никто не слушает.
