В предстоящем году Китай будет активно усиливать эту программу, как и программу повышения внутреннего спроса, и через два-три года резко ослабит свою зависимость от кризиса современной финансовой системы.
По состоянию на сегодня начало дефляционного шока, резкое сокращение совокупного мирового спроса, ставит эту страну (как и многие другие страны, экономика которых сильно зависит от экспорта) перед явной угрозой экономического коллапса. Нужно напомнить, что экономическое развитие Индии и Китая идет не путем «размывания» экспортных доходов по всему обществу (как было в СССР), а путем рекрутирования все новых и новых миллионов человек из системы традиционного для этих стран образа жизни в рамки современного производства с, в общем, западными стандартами потребления. И если в России в 90-е годы средний уровень жизни упал раза в полтора, то в этих странах, в случае резкого сокращения экспорта, картина будет совсем иная. Большая часть населения (для Китая — около миллиарда человек) этого практически не почувствует, но появится колоссальная по европейским или американским масштабам (десятки миллионов человек) группа, которой, фактически, будет предложено вернуться из нормального (по нашим меркам) общества в почти доисторический период.
В таких странах как Япония или Россия падение уровня жизни будет сравнимо с началом 90-х у нас или Великой депрессией в США, то есть сокращение уровня потребления примерно раза в полтора-два. И то, и другое — острейший социально-политический кризис, но вполне совместимый с сохранением власти правящей элиты. А вот в Китае средний уровень жизни может упасть и ниже, зато у некоторой значительной группы — существенно глубже. Теоретически, исторические традиции Китая позволяют такие группы просто нивелировать (и не обязательно физически, т. н. культурная революция тому пример), но надо понимать, что именно эта группа является символом движения Китая к лидерству во всем мире. Иными словами, борьба с потерявшими привычную основу для существования «западниками» в китайском обществе означает его замыкание, резкое усиление акцентов, направленных внутрь, с соответствующим ослаблением внешней активности. А если еще учесть, что «западники» получат активную поддержку из-за рубежа, то можно смело говорить о том, что такой сценарий практически неминуемо выведет Китай и другие страны с аналогичным устройством общества из борьбы за приоритетные позиции в мировой экономике и геополитике. Наша страна, впрочем, как и Япония, сегодня конкурентом для «западного» глобального проекта не является, а вот Китай ему надо вывести из строя обязательно — иначе о первенстве США и «западного» проекта вообще говорить не приходится.
Но, еще раз повторим, такой вариант руководители Китая (и, возможно, Индии) считают возможным и предпринимают контрмеры. Это означает, что если уж «западом» выбран вариант не силового, а финансово-экономического взаимодействия, то начало острой стадии кризиса, сценарий дефляционного шока, резкого падения совокупного мирового спроса, должен быть запущен в течение не более двух лет. Теоретически, логику здесь можно даже продолжить, тем более, что такие рассуждения все равно принципиальны для сценария на 2008 год. В ноябре следующего года в США состоятся президентские выборы, и провоцировать развитие кризиса в этот период как-то неправильно. В январе 2009 к власти приходит новая (антикризисная) администрация и, после того, как в течение полугода она осваивается на новых местах, в частности, согласовывает свои позиции с руководителями Евросоюза, можно начинать операцию. Иными словами, с точки зрения логики, рукотворный дефляционный шок следует ожидать во второй половине 2009 года, а в 2008 году никаких потрясений быть не должно.
Разумеется, все это верно только в том случае, если руководители «западного» глобального проекта придерживаются описанной выше логики. Отметим, что альтернативной просто не видно (разве что считать этих людей клиническими идиотами). Но если все пройдет по вышеописанному пути, то вероятность того, что новым президентом США станет признанный антикризисный менеджер Рудольф Джулиани, становится значительно выше, несмотря на то, что он республиканец. А вот шансы Х. Клинтон и Б. Обамы можно оценить как невысокие, поскольку сомнительно, что они будут адекватны стоящей перед страной задаче.
Возвращаясь к первой задаче, которая стоит перед «западным» проектом, необходимо отметить, что его лидеры, скорее всего, рассматривают развитие ситуации именно в рамках сценария дефляционного шока по образцу 1929 года. Это хорошо видно по многочисленным заявлениям западных экспертов и чиновников, кроме того, именно этот вариант оптимален с точки зрения экономического ослабления конкурентов. Да и отказ от силового сценария подтверждает такую оценку ситуации.
Самым неприятным последствием кризиса 1929–1930 годов, с точки зрения управляемости процессом со стороны элиты, было разрушение банковской системы страны. Падение жизненного уровня населения, если его можно списать на внешние факторы и частично компенсировать за счет господдержки, по всей видимости, не представляется такой уж опасной. Во всяком случае, падение жизненного уровня в два раза пережили как сами США во времена Великой депрессии, так и, например, Россия в 90-е годы, и социально-политической катастрофы это не вызвало. Нынешняя ситуация в США, впрочем, существенно отличается от ситуации 1929 года, но об этом позже.
А вот разрушение банковской инфраструктуры, особенно «на местах» (то есть той ее части, которая непосредственно связана с инфраструктурой, обеспечивающей жизнедеятельность рядовых граждан и малого бизнеса), может стать очень серьезной проблемой. Даже более серьезной, чем в 1929–1930 гг., поскольку современная институциональная структура американской экономики значительно более сложная, чем почти восемьдесят лет назад. И если в период активной эмиссионной накачки главную роль в экономике играют крупные банки, через которые напечатанные деньги легализуются в экономике, то после дефляционного шока ключевую роль будут играть мелкие и средние региональные банки, обеспечивающие связь с экономической инфраструктурой на местном уровне.
Но годы эмиссионного бума серьезно подорвали надежность и качество именно этих институтов. В качестве активов они выбирали (в том числе и по рекомендациям крупных банков-корреспондентов, своих, так сказать, «старших товарищей») как раз те активы, которые сегодня поставлены под серьезные сомнения. Для крупных банков, особенно имеющих прямой доступ к эмиссионным деньгам, это не проблема. А для региональной банковской сети, как показал опыт 1929–1930 годов, да и Японии начала 90-х, это станет катастрофой. И если исходить из логики неизбежности рукотворного дефляционного шока, то получается, что главной задачей денежных властей США является реструктуризация именно региональной банковской сети, существенное оздоровление ее активов.
Что при этом будет с крупными банками, в общем, наплевать. Во-первых, часть из них можно и обанкротить (в том числе банки с крупным иностранным участием), поскольку не так уж и много их нужно на всю страну. Во-вторых, их главное преимущество — международная сеть — может быть как единое целое передана тем из банков, которые будет решено сохранить. В-третьих, само значение этой сети в условиях дефляционного шока резко упадет. Ну и, наконец, в конце концов можно обанкротить вообще все крупные банки, поскольку доступ к эмиссии практически автоматически делает крупным любой финансовый институт.
