И если уж сравнивать, так сравнивать — цена на нефть тогда была в разы меньше нынешней, которая сегодня считается пугающе малой. Государство было в долгах как в шелках. Резервов никаких не было. Но зато был рост. А сегодня при несравненно более благоприятных обстоятельствах страна впала в оцепенение, а ее элита с ужасом смотрит в будущее.
То, что произошло в 1998 году, все равно повторится. Граждане станут намного беднее. Те, кому на роду написано разориться, разорятся, и их будет много; но к тому моменту как это произойдет, люди полностью истратят свою энергию. И истратят впустую — на то, чтобы сохранить то, что сохранить невозможно ни при каких условиях.
21 Мая
Сегодня мне хотелось бы дать некоторую «сквозную» линию, которая, как мне кажется, описывает направление развития геополитических процессов. Естественно, основным механизмом, определяющим эту линию, является экономика. А ключевым элементом — спрос. Точнее, конечный, то есть направленный на потребление, спрос. Именно он «замыкает» экономическую цепочку и оправдывает все действия по производству, инвестированию, обслуживанию и так далее. Если конечного спроса нет, экономика останавливается.
Именно по этой причине поддержка отдельных отраслей без стимулирования спроса в условиях депрессии не работает: кому нужно даже самое современное производство, если его продукцию невозможно продать?
Но даже если конечный спрос есть, возможны серьезные нюансы. Например, важную роль играет его концентрация. Если в некотором регионе мира есть 100 000 граждан, у каждого из которых есть по 10 000, ну, пусть евро, то каждый из них может купить автомобиль. Купят, разумеется, не все и не сразу, но рассматривать задачу создания автомобильной промышленности под этот спрос имеет смысл. Если же в регионе есть миллион человек, у каждого из которых есть 100 евро (отметим, совокупный объем денег тот же самый), то создавать автомобильную промышленность глупо — она себя не окупит. Именно по этой причине бедные страны не могут себе позволить сложного производства иначе как на экспорт — у них просто нет внутренних потребителей.
Разумеется, это очень упрощенная картина мира, деньги распределены среди населения неравномерно, богатые есть всегда, но приведенные выше рассуждения все-таки играют свою роль. Именно из-за них Китай не может сегодня быстро «закрыть» свою экономику и перейти с внешнего спроса на свою продукцию к внутреннему. Ему предстоит еще очень много лет работы, чтобы достичь соответствующих результатов.
А теперь вспомним, как после окончания Второй мировой войны появлялись новые экономические лидеры. Ведь весь мир лежал в руинах, более 50 % мировой экономики были сосредоточены в США. Откуда, например, был взлет европейской экономики, немецкое экономическое «чудо»? Ответ лежит в плане Маршалла, который состоял не столько в кредитовании европейской экономики (которое в условиях отсутствия спроса не могло быть эффективным), сколько в открытии для европейских производителей американских рынков сбыта. Именно по этой причине в послевоенной Европе стало развиваться не только мелкое производство по пошиву одежды, но и тяжелое машиностроение.
А откуда взялось экономическое чудо в Японии? Почему его не было в 1946, 1948 или 1949 году? Почему оно началось в 1950-м? Как и в Гонконге и на Тайване, кстати. А дело в том, что в 1949 году в Китае КПК Мао Цзэдуна окончательно победила в гражданской войне (в этом году 60 лет исполняется, между прочим), и США поняли, что нужно создавать противовес. И открыли для перечисленных стран свои рынки сбыта.
Аналогично, в 1955 году, после окончания войны в Корее, к азиатским «тиграм» допустили Южную Корею, причем тем же самым методом — открыв для нее рынки сбыта в США. А с конца 80-х аналогичный прием стали использовать уже европейцы, но не для создания национальной экономики в странах Восточной Европы и Прибалтики (она там как раз была до распада СЭВ), а для выращивания там проевропейской буржуазной прослойки. Не очень удачно, заметим, влияние США в этом регионе пока явно сильнее.
Именно в рамках этой системы возникла ситуация, при которой доля потребления США в рамках мировой экономики остается высокой, а вот их собственное производство все время уменьшается, сократившись с середины 40-х годов больше чем в 2,5 раза, до, примерно, 20 % от всей мировой экономики. Но поддержка такой системы стоит руководству США очень дорого, поскольку требует стимулирования спроса. Напомним, что именно разрушение системы этого симулирования и является непосредственной причиной нынешнего кризиса.
Разумеется, с точки зрения управления миром такая система крайне эффективна: основные богатства крупнейших стран и экономик мира и их буржуазная элита накрепко привязаны к рынкам сбыта, то есть к экономике США. А эти самые крупнейшие экономики (как упомянутый выше Евросоюз), в свою очередь, привязывают к своим рынкам сбыта более мелкие региональные экономики. Но что будет с этой системой в результате резкого сокращения спроса в США, и, как следствие, сокращения спроса в странах — региональных лидерах?
В результате развития кризиса под удар попадает вся система управления мировой экономикой, на которую и опиралась мондиалистская элита «западного» глобального проекта. Отказать странам-сателлитам в рынках сбыта — значит резко усилить их конфронтацию с США, не отказывать — резко ухудшить уровень жизни собственно граждан США, который и без того падает. Аналогично дела обстоят, например, в Европе: поддерживать бюджет Евросоюза любой ценой значит резко обострять кризис в конкретной Германии или Франции (основные экспортеры в США и, соответственно, доноры ЕС). Поскольку эти последние все-таки пока суверенные страны, то поддержка «Атлантического единства» будет дорого стоить их правительствам. А значит, достаточно быстро их политические элиты будут все более и более отходить от «атлантических» идей — по абсолютно объективным причинам.
Теоретически развитие процесса почти неизбежно разрушит всю систему управления глобальной экономикой и «западным» глобальным проектом. Поскольку примерно половина (по паритету покупательной способности) потребления США сегодня — это импорт в том или ином виде, а масштаб падения совокупного спроса в этой стране составит как минимум 40 %. Иными словами, руководству США нужно выбирать: либо практически полностью «закрыть» импорт и сохранить жизненный уровень населения примерно вполовину от нынешнего, или же сохранить импорт, существенно сократив внутреннее производство и увеличив безработицу, и поддерживать спрос исключительно внеэкономическими методами. Разумеется, крайние варианты использоваться не будут, но и промежуточные плохи.
Хотелось бы отметить слабость американской дипломатии. США уже не в состоянии обеспечить «всем сестрам по серьгам» и вынуждены либо давать заведомо нереализуемые обещания (например, Турции о вступлении в ЕС), либо вообще уходить от переговоров, что приведет к столь же негативным для них результатам. Разумеется, это пока только начало процесса, но зато видное уже всем.
И этот процесс будет продолжаться, поскольку на завышенном спросе была построена не только экономика США, но и их геополитическое влияние.
