Ну, а как дошло до дела —
Толком вставить не сумел!
Облакаст засмеялся, Тиш криво усмехнулся, Рамон с Огнеродом остались невозмутимы, а Зоряна наморщила нос.
– Ну и голос, – насмешливо проронила она. – Таким голосом только кротов из нор выдувать.
– Тебе не нравится мой голос? – возмущенно пробасил Хлопуша.
– Нравится. Но уж больно знаком. Задница моего деда после тарелки гороховой каши разговаривала таким же голосом!
Хлопуша и Зоряна вновь вступили в перепалку, но Глеб их не слушал. Он прислушивался к своим ощущениям и странным мыслям, которые возникали у него в голове так, будто бы их кто-то наговаривал.
Глеб понятия не имел, откуда он узнал про Огнерода. С вечера, ложась спать, еще не знал. А как проснулся – уже не только знал, где искать чародея-огнедела, но и был уверен в том, что найдет его.
Вот и сейчас он твердо знал, что через час-полтора встретит еще одного сына хвостатой звезды. Откуда знал? Почему был так в этом уверен?… Бог весть.
Устав обдумывать одну и ту же мысль без всякого результата, Глеб решил вообще ни о чем не думать, а просто наслаждаться поездкой. Благо дорога была ровная, погода – спокойная, а небо – чистое.
Пересекая луга, заброшенные поля и развилки дорог, в сумерках путники услышали недалекий шум. Навстречу им явно двигался какой-то отряд. Глеб выехал вперед и дал знак осадить коней. Затем обернулся, окинул встревоженные лица своих спутников спокойным взглядом и сказал:
– Цель близка. Самое время устроить засаду.
3
Всадники приближались. Глеб, прыгнув в придорожную канаву, отгороженную от дороги густыми можжевеловыми кустами, приблизил лицо к лицам Рамона и Хлопуши и прошептал:
– Детишек падших богов будем пока беречь. Слишком ценный товар. Пустим их в дело только в самом крайнем случае.
– Ясно, – кивнул Рамон.
– И без них управимся, – надменно и самоуверенно заверил Глеба Хлопуша.
– Хорошо. Вы тоже будете сидеть в засаде и выскочите только тогда, когда я вас позову. Если позову вообще. Все ясно?
Рамон и Хлопуша кивнули.
Глеб быстро выбрался из канавы, обогнул можжевеловый куст и встал посреди дороги.
Отряд всадников вывернул из-за деревьев и, повинуясь приказу своего старшего, остановился. Старший дал знак одному из ратников, тот кивнул и тронул коня с места. Отъехав от отряда шагов на пять, он снова остановился и громко крикнул:
– Кто таков?! Чего надо?!
Глеб молчал, не сходя с места и спокойно разглядывая всадников. Ратник, выехавший вперед, оглянулся на своего предводителя, ожидая дальнейших распоряжений. Тот поднял руку и небрежно махнул ладонью.
Ратник снова тронул коня, выхватил из-за пояса плеть и замахнулся на Глеба.
– Прочь с дороги, бродяга! – рявкнул он.
Выстрел прогремел гулко и раскатисто. Еще секунду ратник неподвижно сидел в седле, потом завалился набок и рухнул на дорогу. Кони испуганно захрапели и задергали головами, а всадники изумленно уставились на своего убитого товарища.
Глеб перевел дуло ольстры на седовласого предводителя, которого, как он уже откуда-то знал, звали Урфин.
– Эта штука называется громовым посохом! – спокойно объяснил Глеб. – Любой, кто вздумает мне перечить, будет убит на месте!
Седовласый агент прищурил глаза и хрипло спросил:
– Кто ты и что тебе нужно?
– Мне нужен толстобокий отрок, который лежит у вас в телеге, под рогожей, – громко ответил Глеб.
Лицо Урфина исказила гримаса злобы. Он привстал на стременах и яростно крикнул:
– Убейте бродягу! Живо!
«Идиот!» – подумал Глеб и снова поднял ольстру, намереваясь сбить Урфина выстрелом с коня. Палец нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Глеб еще раз нажал. И еще раз. Ольстра отказывалась стрелять. Видимо, в спусковой механизм набился песок, и его заклинило.
– Прикончите бодягу! – вновь заорал Урфин.
Всадники выхватили мечи и боевые топоры, тронули коней и устремились на Глеба. Глеб сунул ольстру в кобуру и с лязгом вытянул из ножен меч.
– Рамон, Хлопуша, ко мне! – крикнул он.
Друзья Глеба выскочили из кустов и ринулись на иноземцев с мечами наголо. Завязался бой. Отточенные клинки-всерубы вонзались в тела иноземцев. Ржание коней слилось с криками всадников.
Меч Хлопушы, лихо просвистев, угодил куда-то выше оскаленной конской морды. Вороной конь заржал, вздыбился и рухнул набок, колотя передними копытами по сухой земле. Иноземный ратник спрыгнул с коня, но сделать ничего не успел – огромный меч Хлопуши, описав гигантскую дугу, отсек ему голову.
Рамон увернулся от топора ратника и тут же заметил чью-то занесенную руку с боевым топором. Два коротких меча Рамона сами рванулись навстречу врагу, рука с топором исчезла, кто-то хрипло вскрикнул, и конь, лишившись своего седока, понесся в лес.
Отбив очередной удар и рубанув противника по медному шелому, Глеб повернулся ко второму, и тут тяжелый топор с силой обрушился на крестовину его меча – меч выпал из рук, а Глеб вынужден был отпрыгнуть далеко в сторону, чтобы увернуться от следующего удара.
Прижатый к толстой сосне сразу тремя ратниками и уже почти ни на что не надеясь, Глеб выхватил из кобуры ольстру, нацелился в грудь тому, что ближе других, и нажал на спуск. Ольстра сработала. Пуля вошла в широкую грудь ратника, выбив из нее фонтан крови. Следующие два выстрела положили конец существованию двух других ратников. Глеб еще трижды нажал на курок – и внезапно битва закончилась.
Ошарашенные всадники на перепуганных конях сгрудились в кучу, а Глеб, держа их на прицеле, снова вышел на середину дороги и крикнул:
– Урфин, я перебью вас всех, если не отдадите мне парня!
Седовласый агент долго молчал, пристально глядя на Первохода, а затем повернулся к своим и скомандовал:
– Отдайте ему увальня!
С телеги, почти не видной в сумерках, слезли два человека, откинули рогожу, схватили под руки связанного чародея Лудобока и стащили его наземь. Затем швырнули на обочину и повернулись к агенту Урфину, ожидая дальнейших распоряжений.
– Развяжите ему руки и ноги! – крикнул Глеб.
Ратники уставились на Урфина.
– Делайте, как он говорит! – рявкнул тот.
Один из двоицы вынул нож и чиркнул по веревкам, стягивающим запястья и щиколотки неуклюжего чародея. Тот, охая и постанывая, поднялся на ноги и повернулся к Глебу.
– Лудобок, я тебе не враг! – крикнул увальню Глеб. – Здесь, рядом с дорогой, меня ожидают мои товарищи! Они – такие же странные ребята, как ты! Если хочешь присоединиться к нам – милости прошу! А захочешь остаться с этим живодером, неволить не стану!
