– Займитесь парнем и монахом. Остальные пускай разойдутся пошире. Как только обнаружите Эллу, немедленно повесьте его.
Осберт со своими всадниками оставили нас с Ярвисом в распоряжении двух солдат. Они спрыгнули с лошадей и приблизились к нам, держа оружие наготове. Я встал перед Ярвисом, обеими руками удерживая меч убитого стражника.
– Вы ведь не собираетесь убивать святого мужа? – обратился я к ним. – Вы ведь христиане?
– Этельберт и монахи Святого Кутберта поддерживают короля Эллу, – сухо произнес за моей спиной Ярвис. – Осберт намерен вернуть епископа Вульфера. Чем меньше нас останется в живых, тем лучше для него.
Солдаты слегка замешкались, но приказ есть приказ. Один из них сделал шаг вперед, занес над головой меч и ударил по моему мечу с таким звуком, словно молоток угодил в колокол. От сильнейших вибраций эфес меча вырвался из моей руки, но прежде чем солдат успел замахнуться второй раз, лезвие блеснуло вдоль верхней части кольчуги и вонзилось в мягкую плоть чуть выше ключицы. Кровь хлынула из его горла; с застывшим выражением на лице он упал на колени.
Хастейн, а именно он напал на вояку-неудачника, обратился ко второму соглядатаю:
– Можешь не опасаться меня. А вот с нее советую не спускать глаз.
Солдат проследил в указанном Хастейном направлении и успел отступить лишь на шаг. Ильва опустилась на землю тяжело, перекатилась, смягчив падение, и вскочила на ноги как раз вовремя, чтобы отразить контратаку. Она подняла меч и выхватила нож-скрамасакс. Длинный клинок погрузился в грудь солдата. Воин рухнул на свою губительницу с выражением лица, больше напоминающим изумление, чем боль.
– Сегодня нападение удалось мне на славу, – рассмеялся Хастейн. – Я свою жертву прикончил в один миг. Ты же дала своей время на оборону.
– Он был предупрежден, – проворчала Ильва.
– В битве так случается сплошь и рядом.
На коньке крыши, откуда спрыгнули Ильва с Хастейном, находились еще два человека. Теперь они без опаски съехали по скату. Ивар Бескостный приземлился в траву на кривые ноги. За ним последовал король Элла.
– Где вы их нашли? – полюбопытствовал я.
– Они прятались вон в тех кустах, – ответила Ильва, кивнув в сторону дома, вокруг которого недавно рыскали солдаты Осберта. – Бравые воины Ивара Бескостного оставили их на произвол судьбы.
– Мои люди отвели врага, – Ивар Бескостный встал на защиту своей дружины. – Без оружия они не в состоянии сделать большего.
Король Элла осмотрелся и почесал остроконечную бородку.
– Осберт пытается захватить власть, – оповестил он нас об очевидном намерении олдермена. – И эта попытка не останется для него безнаказанной.
– Досточтимый король, главное – ваша безопасность, – сказал Ивар. – Могу я предложить вам укрыться в моем лагере за пределами городских стен? Там вас наверняка не станут искать. А если и станут, тем хуже для ищеек.
Ивар Бескостный безукоризненно говорил на языке саксов. И, несмотря на то что официально рыжебородый ярл обучался этому языку лишь две недели, у короля не закралось подозрения на этот счет. Элла был занят обдумыванием следующего шага.
– Мой тронный зал над Королевскими воротами, – неуверенно бурчал он себе под нос.
– Если мы обоснуемся там, – вмешался Ярвис, – зал станет нам тюрьмой. А Осберт будет хозяйничать в остальной части города.
– Надо проникнуть в церковь, – предложила Ильва свой вариант убежища. – Через заднюю дверь попадем на площадь. А оттуда переберемся в «Хромого Борова».
Король Элла с сомнением посмотрел на Ивара Бескостного, который согласился с последней альтернативой. Взаимодоверие между ними эволюционировало буквально за две недели. Не тратя времени на дальнейшее обсуждение, мы гуськом направились к церкви, возвышающейся над соломенными крышами своими поросшими мхом кирпичами.
Шум битвы и крики смолкли. Войско короля Эллы потерпело поражение. На сады и дома епископства опустилась подозрительная тишина. Ильва, которая шествовала впереди, остановилась на углу дома. Группа солдат стояла на страже у задней двери церкви. Между ними в траве на коленях стоял эпископ Этельберт.
– Восемь человек, – доложила воительница. – Епископа взяли в заложники. Нам придется искать иной путь.
– Я всегда считал, что скандинавы в два раза более способные воины, чем саксы.
Близость смерти, мое чудесное спасение и волнение в связи с предпринимаемой попыткой побега – все это дурманило голову. Я ощущал бесстрашие и непобедимость. Боль от ссадин и сломанного ребра меня ничуть не смущали.
– Это была шутка. – Ильва явно не разделяла моих эмоций. – А сейчас все серьезно.
– В том числе для епископа Этельберта, – заметил брат Ярвис, указав на солдат. – Они собираются его казнить.
Один из солдат положил топор себе на плечо, Этельберт же, с закрытыми глазами раскачиваясь взад-вперед, читал «Отче Наш».
– Значит, нас больше не разыскивают, – заметил Ивар Бескостный.
– Досточтимый король, это ведь ваш епископ, – увещевал Эллу Ярвис.
Король Элла в нерешительности переводил взгляд с одного предмета на другой и чесал бородку так рьяно, что вполне мог стереть ее с лица.
– Давайте не будем лишать Этельберта выпавшего на его долю мученичества, – изрек он наконец.
Тщедушный старичок перевел взгляд с лица короля на великолепный меч, висевший на поясе у правителя, и с потрясающей скоростью схватил королевское оружие. Застывший от неожиданности Элла оторвал взгляд от пустых ножен и посмотрел в направлении, где исчез Ярвис. Я мигом принял решение и последовал за ним.
Ярвис успел добежать до палача, который немедленно отступил назад и парировал удар рукояткой топора. Старикашка невозмутимо перехватил оружие в левую руку и отступил на шаг назад, когда топор палача пролетел мимо его лица и молниеносно пропахал борозду в бедре своего хозяина.
Ярвис вновь поменял руку и глубоко воткнул лезвие в грудь противника. Я тем временем напал на другого солдата, однако меч с пронзительным скрежетом скользил по его кольчуге. Он запросто повалил меня и занес надо мной оружие. Но вдруг издал громогласный рев, когда Ярвис рубанул его по плечу, а затем резко смолк – Ильва пронзила ему глотку ножом.
Остальные воины, обнаружившие появление Хастейна, доблестно отпрянули назад, к каменной церкви, и захлопнули за собой двери.
– Есть еще черный ход, – крикнул Ивар Бескостный.
Ильва приобняла епископа за талию и взяла под руку. Этельберт не поднимал глаз, двигаясь по траве. Он все еще был занят молитвой. Хромой Ивар Бескостный старался поспеть за ними. Хастейн запрыгнул в седло одной из оставленных саксами лошадей, схватил ярла и втащил его на лошадь. Животное промчалось мимо нас галопом, с лошадиной спины свешивались длинные кривые ноги ярла.
