Я сразу вспоминаю, кому принадлежит этот голос.
– Нет! – кричит Альтон, глядя, как факел летит в открытую дверь и приземляется в кучу соломы, свалившейся с обрушенной крыши.
Из своего убежища под кроватью я беспомощно наблюдаю, как пламя разгорается и ползет вверх по торцевой стене хижины.
Часть пятая
Весна 867
38
Йорвик был похож на прежний и все-таки претерпел серьезные изменения. Здания, улицы, кривые переулки остались теми же, но беззаботный городской шум, ранее царивший здесь, сменился тихой атмосферой подавленного страха, окутавшей город словно туманом. Кое-где попадались силуэты людей, которые трусливо спешили проскользнуть вдоль стены и скрыться из виду. И хотя полностью сгорело лишь несколько домов, во многих жилищах были выбиты двери, а мебель и домашняя утварь разбросаны вокруг.
За три дня похода от побережья Нортумбрии стало ясно, что перемены затронули всю территорию страны. Поля не распаханы, заросли быльем и сорняками. Там, где прежде в низинах были хутора, теперь виднелись сожженные руины. Дружинники Ивара Бескостного с изумлением осматривались, в то время как молодые воины, набранные в Дюфлине, не видели в окружающем ландшафте ничего необычного, так как он был характерен и для Ирландии. Чем больше Ивар Бескостный обозревал представавшие его взору картины, тем сильнее мрачнел, и наблюдал за разведчиками-саксами, которые издалека следовали за нашей процессией. Когда мы переходили каменный мост, ведущий из римского города к порту на Усане, он фыркнул, увидев несколько драккаров, которые так и остались стоять у берега. Пока мы шли через неохраняемый порт и далее по Стенгэде, синие ледяные глаза ярла сверкали гневом.
Мы остановились у церковной площади. Она была пустынна, если не считать сидевших у колокольни четырех данов в кожаных штанах и куртках. Они распевали вису на монотонный мотив, но текст, искаженный пьяными гнусавыми голосами, было не разобрать. Ивар спрыгнул с лошади и встал рядом, расставив кривые ноги и вытянув руки в стороны.
– Что здесь происходит? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. Участники квартета замолчали и удивленно уставились на него.
– А что происходит? – Молодой человек с длинными светлыми волосами неуверенно поднялся с земли и, держась рукой за стену колокольни, вызвался объяснить происходящее: – Тут ничего не происходит. Вообще ничего. Вы опоздали.
– Куда опоздали?
– Все, что представляло хоть какую-то ценность, разграблено. У жирных торговцев отобрали все серебро. Жен их изнасиловали, а дочерей увели. Остальные горожане сбежали в леса. Крепкие воины изучили все уголки в поисках добычи, так что взять здесь больше нечего.
– Как вы думаете, что сказал бы на это Ивар Бескостный? – поинтересовался ярл, так как никто из четверки его не узнал.
Вместо ответа юнец высунул язык и издал протяжный звук испускания газов.
– Ой, не смешите мою задницу, какой Ивар Бескостный! – дерзко воскликнул он. – Он быстренько прискакал сюда и первым делом скрылся за воротами со своей долей добычи. Мы, настоящие мужики, даже не успели как следует накостылять ему.
Товарищи парня засмеялись и подняли кружки. Ивар мгновение стоял молча и смотрел на них, прежде чем дрожащим от распиравшего его гнева голосом задал следующий вопрос:
– Значит, все ушли?
Юноша, который еле держался на ногах, ответил:
– Сигурд Змееглазый со своей дружиной в триста человек занимает территорию епископства – если хочешь туда сунуться, разборки не избежать. Бьёрн Железнобокий пересчитывает серебро в тронном зале, больше ему ничего не надо. И никто из них не выходит в город, так что здесь можно делать что захочешь.
– И никто из них не попытался пресечь грабежи?
– А зачем? Ведь они пришли сюда лишь для того, чтобы набить свои карманы серебром.
Три мужика, сидевшие на земле, похабно загоготали.
– По крайней мере Змееглазый ни в чем себе не отказывает, – добавил один из них. – И естественные потребности неплохо удовлетворяет.
– Как это?
– Сигурд Змееглазый подыскал себе любовницу. Юную прелестную крошку. Говорят, дочку короля Эллы.
Ивар наслушался достаточно. Забыв обо всем на свете, он выхватил меч из ножен.
– Что ты хочешь… – не успел юноша договорить, как меч рассек ему горло, и он с хрипом опустился на колени. Кровь промочила куртку и брусчатку под ним.
Три его товарища тоже не успели ничего предпринять. Двух из них Ивар прижал к земле мечом и кинжалом, а Хальфдан Витсерк угрожающе зарычал, приставив острие копья к горлу их собутыльника. Юноши из Дюфлина не поняли, что происходит, а дружинники Ивара спокойно и со знанием дела наблюдали, как даны истекают кровью.
– Я хочу попросить вас об одном одолжении в обмен на ваши жизни, – спокойно обратился к пьяницам Ивар. – Идите в город и расскажите, что Ивар Бескостный вернулся и отныне с бесчинствами покончено. А потом отправляйтесь по домам. Если еще хотя бы раз вы попадетесь мне на пути, не надейтесь пережить встречу.
Трое данов побледнели, поняв допущенную оплошность, затрясли головами и собрались унести мертвого товарища.
– Оставьте тело на месте! Пусть люди, которые пройдут мимо колокольни, увидят, что происходит с теми, кто осмеливается нарушить спокойствие Йорвика.
Ивар обернулся на дружинников и повторил им свои слова. Сжимая в руке по серебряной монете, нерадивцы поспешили скрыться в городе.
– А мы поищем моих братьев, – сказав это, Ивар повернулся лицом к уродливому тронному залу над воротами с квадратной башней.
Четверо пропойц на площади были неосторожны в выборе слов, но они сказали правду. Бьёрн Железнобокий сидел под каменными сводами посреди тускло освещенного зала и пересчитывал серебро. На столе перед ним возвышались монетные столбики. В сундуке, привезенном олдерменом Осбертом на повозке, тоже блестели деньги. Железнобокий неспешно поднялся из-за стола, когда в зал вошли Ивар Бескостный, Хальфдан Витсерк и Уббе Сын Любовницы.
– Стало быть, вернулись, – констатировал седобородый великан.
– Чтобы навести порядок в этом хаосе, – резко ответил Ивар Бескостный.
Взгляд светло-серых глаз Железнобокого был нейтральным. В следующий миг он заметил Хастейна и просиял, на этот раз не удержавшись от улыбки.
– Рад видеть тебя, щенок, – пробурчал он.
– Взаимно, старый кобель.
Они хлопнули друг друга по ладоням, сжали кулаки и соприкоснулись лбами. Затем Бьёрн Железнобокий отпустил пасынка, который присел на край тронного возвышения. Железнобокий сложил руки на животе и принялся как ни в чем не бывало наблюдать за рыжебородым младшим братом. Хальфдан Витсерк и Уббе Сын Любовницы встали с двух сторон от выхода. Меня никто не замечал.
