Ивано сразу представил самое худшее – полиция приехала с обыском, а так как Сабри спрятала дневник у себя, то надо ожидать последствий. Даже не дойдя до толпы людей, толкущейся в переулке, Ивано резко развернулся и потрусил обратно.
Глава 28
Стоя у себя в гараже в окружении двух детективов и криминолога, Маурицио видел, как дотошных журналистов отгоняли от входа. Здесь, среди своих повседневных вещей, он чувствовал себя немного спокойнее, ему уже не мешали ни постоянные вспышки фотокамер, ни громкий гул, доносившийся с улицы. Единственный, кто, пожалуй, все еще раздражал его, так это полицейский с видеокамерой, которую он направлял прямо ему в лицо, что мешало Маурицио сосредоточиться. Но главным было то, что он наконец решился.
Конечно, он помнил все: как в тот злополучный день возился здесь с трактором, который не хотел заводиться, как со злости ударил по капоту, услышав шаги Беа, как, заглянув в гараж, она сказала: «Привет, дядя Маурицио, что, опять не заводится?» А он: «Может, поможешь?» – на что она немного удивилась, но подошла.
Он помнил прекрасно, что на ней были эти шорты, спущенные так низко, что Маурицио, взглянув один раз, уже старался не смотреть в то место, как она, подойдя ближе, спросила: «Ну и что?» Как он дал ей какую-то железку и велел держать, как провел рукой по ее плечам, а потом и по животу, как, вскинув глаза, она спросила: «Дядь, ты что, с ума сошел?» – и развернулась к выходу
А он: «Не уходи!»
А она: «Щас-сс!» – и хмыкнула, скривив свой ярко накрашенный рот.
И это «щасс» и красные губы окончательно добили его, и он уже, не разбирая и задыхаясь, стал хватать ее и прижимать к себе, а она выворачивалась, как угорь, из его вспотевших рук и кричала: «Дядя! Ты что?! Ты что, отпусти!!»
– Да подожди, подожди, девочка моя, девочка моя хорошая! – глухо шептал Маурицио, все тиская вырывающуюся Беа и ощущая заскорузлыми ладонями свежесть ее кожи и окончательно дурея от близости ее невозможного тела, от красного цвета помады и огромных удивленных и таких порочных глаз.
Он давно чувствовал к Беатриче это странное влечение, и иногда ему казалось, что Козима о чем-то догадывается. Особенно когда Беа вернулась из Рима и Маурицио стало совсем невмоготу находиться с ней рядом. Он постоянно находил предлог, чтобы то одернуть на ней платье, как бы нечаянно проведя рукой по упругой попе, то протиснуться в дверь в тот момент, когда она выходила из комнаты, и почувствовать ее запах, то просто подсадить в машину. И это было самое приятное и незаметное, как ему казалось, ведь он еще с детства возил сестер на своем джипе. Он приподнимал Беа за бедра и внутренне содрогался от сладкого чувства, пребывая в уверенности, что эти действия не привлекут ничьего внимания. Изредка он ловил на себе вопросительные взгляды Козимы, но всегда отводил глаза и делал непонимающий вид. Жена так и не задала ни одного вопроса.
– Итак, синьор Маурицио, – прервал его воспоминания детектив. – Вы изнасиловали ее?
– Нет, когда она стала громко кричать, продолжая сопротивляться, и я понял, что она вот-вот вырвется и убежит, я сорвал шнур с гвоздя – вот здесь на стене, – забросил ей на горло и начал с силой затягивать.
– А где этот шнур, куда вы его дели?
– Я не помню.
– Что он собой представлял, вы можете показать?
Маурицио поднял с пола кусок веревки, повертел в руках.
– Вот такой же…
– В каком положении находились Беа и вы, показывайте подробно, как это происходило, – сказал детектив, передавая ему манекен.
Маурицио неуверенно взял его в руки и осторожно закрутил шнур на шее.
– Так она находилась лицом к вам или нет?
– Ну да, вот так, лицом, ну, правда, не совсем, скорее вот так…
– Понятно. Что было дальше?
– Когда Беатриче умерла, я открыл двери гаража, подогнал машину и загрузил тело.
– Как вы поняли, что она мертва?
– Я… понял? Но ведь видно, когда человек жив, а когда нет.
– И все же, синьор Маурицио, как вы определили?
– Она не дышала.
– Вы пощупали пульс, может быть, поднесли зеркало ко рту?
– Нет, не думаю, я не помню… я был в таком состоянии…
– Попросите журналистов отойти подальше! – повернувшись к выходу, сказал второй полицейский. – А вам надо повторить все эти действия и то, как вы укладывали тело в багажник.
Маурицио не стоял на ногах, а вопросы все задавали и задавали, и он знал, что это еще долго не кончится.
Наконец все расселись по машинам и вместе с Маурицио поехали прочь из Авераны.
Глава 29
Оставшись в доме одна с матерью, Сабрина сразу же бросилась звонить Ивано:
– Они не нашли дневник!
На другом конце провода послышался вздох облегчения.
– Я все-таки не хочу все говорить по телефону, давай встретимся!
«Вот это да! Неужели нас уже могут прослушивать?» – От этой мысли Ивано похолодел.
– Давай на том же месте, – тихо проговорил он и вытер капельки пота со лба.
Да, в какой-то момент он не устоял и взял ее, выше всяких сил было продолжать исполнять невинные любовные игры. Он все думал, что продержится еще хотя бы полгода, тем более что не знал отказа в Аверане, но Беа так умело провоцировала его, что он не выдержал…
Он очень хотел понять, сможет ли ему что-то предъявить полиция, если найдет дневник, или в свете последних событий память мертвой девочки уже никто не потревожит.
Одно то, что в убийстве его никто не заподозрит, чего он опасался в самом начале, немного успокаивало, хотя Сабри так и продолжала держать его на коротком поводке.
Последнее время они встречались здесь, на выезде из городка, у развалин старой башни. Когда-то очень, очень давно сюда доходило море, фундамент омывали волны, и толстые стены с бойницами поднимались к небу, теперь же на том, что осталось от башни, виднелись рисунки граффити и разнообразные надписи, фундамент зарос травой и деревьями, а море так отступило, что его почти не было видно. Сюда он как-то привез Беатричу, и здесь он в первый раз занялся с ней любовью.
Сабрина приехала очень быстро, резко затормозила, развернувшись и подняв кучу желтого песка.
Опять застрянет, подумал Ивано. Ну чего она выпендривается, особенно сейчас, когда он приехал не на отцовском джипе, ведь придется просить кого-то вытаскивать, а они договорились не показываться вместе.
– Давай сюда! – крикнул он и подвинул машину, освободив ей место на твердом грунте.
Она залезла на сиденье рядом и, тесно прижимаясь к нему всем телом, задыхаясь, рассказала, как отец привел полицию к ним в дом и как показал уже на месте все, что произошло в гараже.
