***
– Джулия?!
Первым из столовой на шум выскочил Алессандро.
– Не подходите! – крикнула я, заметив его на площадке лестницы. Если сюда вдруг явился один из живущих-под-волнами, оружием его не прогонишь!
Свет факела заплясал по стене, разбивая густой мрак на брызги мелких теней. Длинная тень от вазы поползла вверх, остальные испуганно метнулись в стороны. Осьминог, изваянный в камне, стоял неподвижно, как ему и было положено природой. Зато из угла, отчаянно вереща, выкатился прятавшийся за вазой маленький человечек. Я отшатнулась, когда мерзкий карлик просеменил мимо. Ростом он был примерно мне по пояс.
– Спасите, помогите! Она пыталась меня поджечь!
Я онемела от изумления. Что это такое?! Прямо на моих глазах кошмар превращался в фарс.
– Скарпа? – громыхнул с лестницы дон Арсаго. – Ты чего там прячешься по углам, бездельник?!
Вслед за графом на площадку лестницы один за другим выходили другие гости. Я не знала, куда деваться от смущения. Вдруг отчетливо вспомнился мой первый визит в дом Арсаго, то тяжелое ощущение чужого взгляда в спину… Значит, гадкий карлик еще в прошлый раз следил за мной! Подумать только, я испугалась какого-то шута! Конечно, это был шут, его облик говорил сам за себя. Низенького роста, с непропорционально маленькими руками и ногами и огромной головой, он был одет в щегольской камзольчик, а в руке держал трехрогий колпак с бубенцами. До этого момента колпак был спрятан в укромном месте, чтобы звон бубенцов не выдал его обладателя. Лицом шут был на редкость уродлив: толстые губы кривились в злобной ухмылке, маленькие темные глазки торчали над пухлыми щеками, как изюм в рыхлой булке. Я с неприязнью подумала, что прозвище Скарпа подходило ему как нельзя лучше (итал. scarpa – «башмак», прим. авт.).
Да, но как же тинистые запахи? А мерзкие щупальца, тянувшиеся ко мне по леденцово-гладким плитам? Сейчас холл выглядел абсолютно нормально – ни следочка, ни пятнышка. Чудеса. Неужели во всем виновато мое разыгравшееся воображение? Мне хотелось провалиться сквозь землю – или, вернее, на дно лагуны, если учесть, что дом Арсаго стоял на воде. От смешков и перешептываний графских гостей закружилась голова. Думаю, примерно так же чувствовал себя Энрике после своего фиаско на гонках. Меня окружали сочувственные лица, но в глубине души все наверняка потешались над недотепой, испугавшейся безобидного коротышку. Все, кроме Алессандро, осторожно забравшего у меня факел. Дон Арсаго, подойдя к нам, с насмешливой ласковостью подал мне руку:
– Пощадите моего шута, донна Джулия! Он, конечно, болван, но без него нам будет скучно. А ты, мошенник, – пошарив за спиной, граф выудил оттуда карлика за весьма кстати подвернувшееся ухо, – больше не прячься по углам, да не пугай наших дам, не то живо подвешу тебя за хвост на конюшне!
Убоявшись угрозы, противный шут что-то вспискнул и мгновенно затерялся в хохочущей толпе. Мое нервозное состояние почувствовал даже Пульчино. «Что у вас там случилось? Опять кого-то отравили?» – с интересом осведомился он.
«Пока нет, но уже подумываю об этом», – мысленно ответила я, снова наткнувшись взглядом на проклятого шута, стоявшего за дверью столовой и исподтишка корчившего мне рожи. Интересно, за что он меня так невзлюбил?
«Ну-ну. Могу подсказать пару мест, куда можно спрятать труп».
Осчастливив меня этой информацией, мой крылатый друг снова исчез. Остаток вечера я провела возле донны Арсаго, занимаясь совершенно безобидными вещами вроде вышивки или чтения. Ассунта, мученически поджав губы, не отходила от меня ни на шаг. В другом углу Скарпа развлекал графских друзей, изредка насмешливо косясь в мою сторону. Под недобрыми взглядами этих двоих нечего было и думать о том, чтобы снова отправиться на поиски. Я сокрушенно вздохнула. Что за день такой! Нет, права была Мелина: если утро не задалось, то весь день насмарку!
***
Хотя в огромном доме Арсаго было вдосталь пустующих спален, отчего-то меня поселили в одной комнате с Инес. В этот вечер я мечтала остаться одной, так что при виде непрошеной соседки мое лицо непроизвольно скривилось. Девушка смущенно потупилась:
– Я думала, что ты обрадуешься… В этом доме лучше не ночевать в одиночку.
Справедливости ради, Инес вряд ли могла мне помешать. Комната оказалась такой просторной, что в ней запросто можно было разместить четверых. Возле стены на возвышении стояла широченная кровать с резными столбиками, закрытая бархатным пологом цвета лесного мха. В камине уютно потрескивал огонь, бросая золотистые отблески на приземистые стулья и вычурный комод. Вся обстановка была сделана из орехового дерева. На стене таинственно мерцало старинное шестиугольное зеркало.
– Я принесла тебе миндальное печенье и мед, – робко добавила Инес, подвинув мне корзинку, аккуратно накрытую салфеткой. – Заметила, что ты почти не ела за ужином.
Судя по всему, ей очень хотелось подружиться. Печенье было восхитительно рассыпчатым, а мед, судя по аромату, собирали с цветов фиореллы. Это единственный цветок, ухитрявшийся выжить на заболоченных островах нашей лагуны. Мед из него был слегка солоноватым на вкус, как слезы.
Пока я расправлялась с печеньем, Инес расчесала свои белокурые локоны, а потом – к моему немалому удивлению – тщательно занавесила зеркало шалью.
– Зачем это? – спросила я. – И, кстати, с каких пор ты боишься ночевать одна?
Девушка присела рядом на постель, поджав босые ступни.
– Да так. Слышала всякое про этот дом. Иногда здесь случаются странные вещи. Говорят, что прежние хозяева были слишком тесно связаны с морем. Поклонялись живущим-под-волнами. И если слухи правдивы, то они до сих пор не забыли сюда дорогу.
Слово «они» прозвучало так, что я сразу поняла, кого она имела в виду. В окно словно повеяло стылым соленым ветром, заставив невольно поджать пальцы на ногах.
– Это донна Джоанна тебе рассказала?
Инес упрямо мотнула головой:
– Нет, не только мама. По Венетте ходит немало слухов… про кьямати… и про семейство Арсаго. Граф Арсаго всегда искал людей, умеющих говорить с морем. Он мечтал женить Энрике на патрицианке, обладающей сильным даром: ведь считается, что искусством кьямата владеют только женщины. Но однажды в городе объявился рыбак, который похвалялся отчаянной храбростью: он не раз купался в канале Орфано – на спор – и остался цел.
В канале Орфано у нас обычно топили осужденных. Моррены считали это место чем-то вроде бесплатной столовой. Чтобы проплыть по каналу хотя бы до Моста честной женщины, нужно быть действительно отчаянным человеком.
– Что, и моррены его не трогали? – изумилась я.
– Нет, он как-то умел ладить с ними, – Инес перешла на шепот. – Я слышала, что дон Арсаго сразу взял его на службу и поселил в этом доме. Это было давно. Никто не знает, что случилось потом с этим парнем. Кажется, они с графом пытались приручить паурозо, только у них ничего не вышло. Кончилось тем, что рыбак бесследно исчез. Но с тех пор по ночам в доме слышится стук и царапанье, а иногда – жуткий вой, похожий на пение горлодерок. Бывает, что ни с того ни с сего на стенах вдруг расползаются пятна плесени. Или в одной из комнат вдруг заведется тяжелый дух, да такой, что войти невозможно! А однажды служанка протирала зеркало и увидела в отражении…
