Если бы не медленно плывущая, почти круглая луна, город мог бы показаться картинкой в деревянной раме окна. Все затихло, замерло. Вдруг по каналу рядом с нашим домом прошла серебристая рябь, будто кто-то исполинской ладонью провел по воде. Я насторожилась. Внизу послышался тихий плеск.
Моррены вряд ли дорастают до таких размеров. Притаившись за окном, я раздумывала, что делать. Уж не Скарпа ли явился меня навестить?! Закрыв глаза, я потянулась мыслью к водному пространству под нами, стараясь «прочитать» его, но деликатно, чтобы меня не заметили. Кроме беглого шута, в этом городе у меня хватало врагов. Например, Манриоло – подозреваю, что он владел искусством кьямата не хуже меня. Или кто-нибудь из людей дожа… Еще я рассчитывала получить весточку от Джулии, но в последние дни почти перестала надеяться на это. Моя подруга словно растворилась в бирюзовых далях Срединного моря.
Серебристая рябь появилась снова, когда таинственный соглядатай, круживший вокруг дома, пошел на второй заход. Это было очень крупное существо. Я могла уловить его чувства: беспокойство, нетерпение, досаду… Во мне созрела решимость «поговорить» с ним, когда внезапно раздался шум на другой стороне дома.
Это Рикардо! Они вернулись! Слава мадонне!
Как была, босиком и в рубашке, я выбежала в коридор. Потом, спохватившись, вернулась за халатом. Когда я добралась до центральной лестницы, среди проснувшихся слуг уже царила суета. Кто-то требовал сухих дров, кто-то разжигал огонь на кухне, кто-то, расплескивая, тащил ведра с водой. Центром этого организованного хозяйственного вихря был Рикардо. Мой «брат» отдавал распоряжения хриплым, отрывистым голосом; его колет был полу-расстегнут и разорван на рукаве, волосы взмокли от пота. В общем, по его виду можно было без слов заключить, что стряслась беда.
– Что?! – выдохнула я. – Дон Арсаго…
– Нет, – буркнул он, отбросив с глаз прилипшие темные пряди. – Алессандро.
В ушах у меня противно зазвенело. Я крепче вцепилась в перила, и огоньки канделябров вдруг закружились перед моими глазами.
***
…не убит, только ранен. Эта мысль молоточками билась в висках, пока я сидела под дверью спальни, за которой колдовал мэтр Фалетрус.
Мы с Рикардо находились в комнате, которая при других обстоятельствах была бы очень уютной: стены убраны цветными тарчийскими коврами, столик у стены, где я сидела, был накрыт зеленой скатертью из рытого бархата. На столе стоял пузатый кувшин с вином и два бокала. Однако сейчас, несмотря на тепло и уют, меня била дрожь. Рикардо ходил взад-вперед, меряя помещение крупными шагами, и сбивчиво рассказывал о случившемся:
– У Соранцо все прошло благополучно. Отужинав и обсудив дела, мы с графом беспрепятственно вышли наружу и спустились во внутренний двор, посмеиваясь над собственными страхами. Правда, меня кольнуло, что на Лестнице Гигантов не было ни одного стражника, даже факелы не горели. Но тогда я не придал этому значения. Дон Соранцо сам признался, что с утратой здоровья власть утекает из его рук, так что неудивительно, что во дворце творится бардак.
– За аркадой нас поджидал Алессандро со своими людьми. Мы направились к гондолам, и я уже возблагодарил мадонну за то, что нам повезло уцелеть, как вдруг из темной выемки ворот вынырнули три фигуры, вооруженные до зубов. Еще трое окружили нас сзади. Это была засада. Panteganas! Проклятые крысы! – выругался он.
«Значит, они знали, – лихорадочно думала я, пытаясь отвлечься. – Брави, устроившие засаду, знали, где именно дона Арсаго будет ждать гондола с верными людьми. Значит, кто-то из присутствовавших в тот день в нашем доме потрудился сообщить им об этом».
Рикардо тем временем продолжал:
– …Брави явно целились в графа, мы им были неинтересны. На него насели сразу трое, и лежать бы ему сейчас в переулке, если бы Алессандро не успел заслонить его от бокового удара. Он вовремя отбил выпад, зато его самого ранили. Я, признаться, в первую минуту растерялся…
Из спальни, где находились Алессандро с Фалетрусом, выскользнула служанка, придерживая таз с ржаво-красной водой. До нас долетел тошнотворно-сладковатый запах крови, от которого меня замутило. Снова вспомнилась страшная ночь, когда ранили Ассунту. Боже, неужели нам придется пережить это снова?! Мадонна, только не дай ему умереть! – мысленно взмолилась я.
– …тут подоспел Гвидо с ребятами, да и Сандро было рано списывать со счетов, хотя он мог драться, только опираясь спиной на стену, – говорил тем временем Рикардо. – Троих мы уложили, остальные поняли, что дело не выгорит, и отступили, чтобы смыться в ближайшую подворотню. Дон Арсаго сгоряча заколотил в ворота, однако мы его удержали. Это тоже могло быть ловушкой. Мы просили его вернуться домой, но Арсаго и слышать том не хотел. Поручил мне привезти сюда Сандро, который едва стоял на ногах, а сам отправился в городскую стражу. Клянусь честью, я давно не видал его в таком бешенстве! Надеюсь, им удастся изловить подлецов, хотя где уж теперь! Брави – они как крысы: укусят и уползут в свои норы, спрячутся в лагуне на каком-нибудь глухом островке, попробуй-ка сыщи их там!
«Ну, попробовать-то можно», – подумала я с внезапно родившейся холодной злостью. Нервно потерла ладони, горевшие так, будто их кололи иголками. Топот шагов и бряцанье железа на лестнице возвестили о появлении стражников. Рикардо метнулся им навстречу. Пока он отдавал страже новые распоряжения, я незаметно проскользнула мимо, спустилась и вышла к причалу.
Вода в канале, куда я опустила ладони, показалась горячей. Я точно знала, кого хотела найти, и мне не пришлось долго звать. Наша связь была еще достаточно сильна после его превращения на паперти церкви святой Марины. Где-то на отмелях возле Дито заворочалась грузная туша, похожая на сундук с хвостом.
– Ты сама напросилась, ведьма, – угрожающе прошипел пескатор.
Меньше всего сейчас меня волновали его угрозы. От моего тяжелого взгляда вода в канале пошла крупной рябью.
– Трое мужчин в лагуне, на острове. На них свежая кровь, так что ты легко их отыщешь. Убьешь всех. Кроме одного.
– Спятила? – ласково поинтересовался Скарпа. – С чего ты решила, что я буду…
– Ты мне должен, мошенник. Так что поднимай свое брюхо и чеши на остров.
Меня переполняла какая-то чужая сила. Я чувствовала морской прибой так, словно он бился в моей груди. На губах появился привкус соли. Я смахнула ее, удивившись, что ладонь окрасилась красным. Кровь была соленой, как морская вода. Я и море были одно, мы дышали с ним в унисон. Это было захватывающее ощущение.
Где-то на краю лагуны пескатор в ярости бросался на камни, кусая их от злости, поднимая тучи песка. Моя просьба его взбесила. Ни один из живущих-под-волнами не стерпел бы такого обращения. С иными не заключают сделок. Можно просто призвать их и положиться на их милость. Однако я рассчитывала на то, что Скарпа очень долго жил среди венеттийцев, а мы все щепетильно относимся к своим долгам.
Наконец, истощив запас ругательств, пескатор выбился из сил и притих.
