Кларк – специалист по рекламе – открыл заготовленный план.
– Вы сказали, что в слогане хотите сделать упор на эксклюзивность и престиж. На ключевых словах вроде prestigiosos.
– Caracoles Finos y Prestigiosos
[96], – предложил дон Эрнесто. – Это влезет на этикетку или слишком длинно?
– Влезет. И не такое влезало.
Кларк выложил на стол эскизы баночных этикеток. На одной из них красовалась Эйфелева башня с надписью «Caracoles Finos», на другой – большие буквы «Fine Escargots»
[97] на фоне какого-то французского антуража. На третьей – увитое виноградом шато на заднем плане, и крупно – ползущая по стеблю улитка. На всех этикетках мелким шрифтом было напечатано: «Изготовлено в Колумбии».
– Почему тут написано «Изготовлено в Колумбии»? – встрял Гомес. – Почему нельзя сразу написать «Изготовлено во Франции»?
– Потому что это противозаконно, – объяснил Кларк. – Вы ведь закатываете их в банки прямо здесь, правильно? Весь этот французский антураж – чисто чтоб подстегнуть продажи.
– Да, это будет несколько неэтично, – кивнул дон Эрнесто.
– В телевизионных роликах можно использовать гондурасскую песенку «Sopa de Caraco»
[98], – предложил Гомес.
– Но она не французская, – возразил Кларк.
– На этикетки планируется наносить костный клей. Их что, лизать прикажете, перед тем как лепить? – полюбопытствовал директор, которого больше интересовали чисто производственные вопросы.
– Нет, сеньор Валдес. Как определимся со спросом, так сразу же купим машину для наклеивания этикеток, – успокоил его дон Эрнесто. – Пока что просто закатывайте банки. Покажите мне раковины.
Валдес поднял на стол картонную коробку. Зачерпнул оттуда пригоршню раковин, раскинул по столу.
Гомес понюхал одну из них и наморщил нос.
– Пахнут прогорклым сливочным маслом и чесноком. В ресторанах их не моют перед тем, как выбросить, просто сгребают с тарелок.
– Мы пробовали их вымачивать, но от «Клорокса»
[99] тускнеет окраска, – сказал Валдес.
– Попробуйте «Фэб» с лимонной отдушкой, – присоветовал Гомес, опытный холостяк.
Дон Эрнесто отодвинул от себя эскизы.
– Сеньор Кларк, я хочу, чтобы вы поместили на этикетку что-нибудь простое и элегантное. Горящая свеча, женская рука берется за ножку бокала… Как же вам объяснить-то… В общем, представьте, что вы приносите этих улиток даме, и она сразу же видит в вас сильного и надежного мужчину, мужчину своей мечты.
– А потом, когда их съест, дарит вам свою gatita dulce. Gatita dulce
[100] – это значит «мохнатка», – любезно перевел Гомес.
– Да знает он, что это значит, – буркнул дон Эрнесто. – А теперь, Валдес, какие из этих улиток настоящие французские?
– На зеленом блюде.
– Итак, на одном блюде у нас отборные французские улитки, на другом – нашего собственного производства. Как вы сами видите, выглядят они практически одинаково. И я уверен, что и на вкус не должно быть особой разницы. Ну что, попробуем? – сказал дон Эрнесто.
Все отвели глаза.
Первым нарушил молчание Валдес:
– Permiso
[101], дон Эрнесто, если это возможно…
– Вот как раз по этой причине мы и пригласили Алехандро. Сходи за ним, Гомес.
Дон Эрнесто взял французскую улитку с зеленой тарелки и принялся демонстративно ее жевать. Вскоре вернулся Гомес в сопровождении Алехандро – мужчины лет тридцати пяти в широченной соломенной шляпе и пышном, похожем на бант галстуке. Из нагрудного кармана у того торчал затейливо сложенный платочек.
Дон Эрнесто положил пустую раковину на синюю тарелку.
– Алехандро – всемирно известная знаменитость в своей области, выдающийся гурме и ресторанный критик. И кстати, мистер Кларк: у него хорошие знакомства во всех гастрономических журналах.
Алехандро уселся в кресло, протянул руку через стол Кларку.
– Дон Эрнесто мне льстит. Я просто люблю поесть, а некоторые думают, что я какая-то там звезда.
Дон Эрнесто налил ему вина.
– Прополощите свои вкусовые сосочки, друг мой. Для начала отведайте улиток с южного побережья Прованса, французских.
Подвинул критику зеленое блюдо.
Алехандро профессионально погонял одну штучку во рту. Отпил немного вина, восторженно закивал.
Потом дон Эрнесто предложил ему экземпляр собственного производства.
– А вот эти из Бретани, тоже из Франции.
Алехандро выковырял улитку из раковины и принялся жевать. Все жевал и жевал.
– На вкус похоже, дон Эрнесто, но у второго образца несколько более… вязкая консистенция, да и аромат гораздо более ярко выражен.
Гомес, у которого вдруг зачесалось в носу, громко чихнул, едва успев прикрыть физиономию широким концом галстука.
– Вы бы такие купили? – спросил дон Эрнесто.
– Вообще-то я предпочел бы улиток из первой партии, но при отсутствии таковых… Да, купил бы. Мне кажется, что улитки из второй партии промыты в хлорированной воде – ощущается некоторое послевкусие. Судя по всему, в обычной водопроводной. Как раз из-за хлорки я и предпочитаю ее не пить. Можете обратить на это внимание своих поставщиков из Бретани.
– Консистенция показалась вам более нежной – можем ли мы применить термин «обволакивающая», который применяют ваши коллеги-сомелье по отношению к винам?
– Вне всяких сомнений, – кивнул Алехандро. – Нежная обволакивающая консистенция, ярко выраженные вкус и аромат.
– Я уже думал на эту тему, – вмешался Кларк. – Все это можно разместить на фальцованных буклетах, в магазинах на полки ставить. Со слоганом вроде «C’est si bon
[102] – язык проглотит он!». С прицелом на домохозяек.
– Мистер Кларк, Алехандро, налейте себе по стаканчику на дорожку и спускайтесь – встретимся внизу.
Гомес тоже налил себе винца.
– Тут-то вкус понасыщенней будет! – заметил он с довольным видом.
Валдес отпер дверь, ведущую в цех, и опять запер ее, когда в нее вышли дон Эрнесто с Гомесом.
