Откинув столик, дон Эрнесто выложил на него полученные от вдовы бумаги. Быстро, но очень внимательно изучив их, он позвонил Капитану Марко в Майами.
– Не в курсе, Шнайдера все-таки шлепнули или нет?
– Не знаю, Patrón. Никто из нас его с тех пор и в глаза не видел. В доме тишина. Полиция тоже не появлялась.
– Скоро буду. Вплотную займемся домом. Мне очень нужно знать, чем сейчас занят твой друган Фаворито. Можешь по-быстрому с ним связаться?
– Да, Patrón.
– А та девчушка, Кари? Будет от нее какой-нибудь прок?
– Наверняка, но она говорит, что она пас, Patrón.
– Понятно. Скажи мне, чего она больше всего хочет, Марко.
Глава 30
Илиане Спрегз, специалисту четвертого класса Вооруженных сил США, по крайней мере, досталась отдельная палата. Лежала она в госпитале Министерства по делам ветеранов в Майами – с задранной вверх и подвешенной на растяжку ногой и бледным под россыпью веснушек лицом. Личико у нее было совсем юное, но совершенно измученное. Нога жутко чесалась под гипсом, а день тянулся нескончаемо долго. Родители Илианы жили в Айове и часто навещать ее не могли.
Компанию ей составляли в основном плюшевая собачка и открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления, пришпиленные к зеркалу. Воздушный шарик, надутый гелием, давно уже сдулся и бесполезной тряпочкой висел у стены. Были еще часы с кукушкой. Они тоже давно не шли, и всем было про это прекрасно известно. Правильные часы, подумалось ей – время, похоже, действительно остановилось.
Ее собрат по несчастью Фаворито, тоже пациент ветеранского госпиталя, молодой малый с жизнерадостным румяным лицом, не мог похвастаться такой роскошью, как отдельная палата, – положили его в общую, где какие-то морпехи развлекались тем, что озвучивали персонажей некоей мыльной оперы, выключив звук у телевизора. От того, что они при этом несли, просто вяли уши.
Один сержант как раз взял на себя роль жеманной инженю на экране.
– О, Рауль, – пищал он тоненьким голоском, – это что, венская сосиска или твоя пиписька?!
Фаворито все это уже окончательно задолбало. Взявшись за колеса своего инвалидного кресла, он заехал в палату Илианы, объявил ей, что он дипломированный кукушачий доктор, и попросил разрешения взглянуть на часы. Снял их с полки и подрулил на кресле поближе к койке. Поставил часы на оставшийся от завтрака поднос на тумбочке и развернул их задней стенкой к Илиане, чтобы та могла наблюдать за процессом.
– Всего лишь несколько вопросов, – важно произнес он. – Официальным опекуном этой кукушки являетесь вы, если я правильно понимаю?
– Да.
– На документы я могу взглянуть позже, но имеется ли у данной птицы надлежаще оформленная страховка?
– Не думаю, – улыбнулась Илиана.
– И давно эта кукушка отказывается высовываться наружу?
– Я заметила это недели две назад, – с серьезным видом ответила Илиана. – А перед этим она была просто какая-то вялая.
– А до того высовывалась, так сказать, регулярно?
– Да, аккурат в начале каждого часа.
– Ого, так часто?.. А теперь постарайтесь хорошенько припомнить: когда птица появлялась оттуда в последние разы, не было ли в ее голосе хрипов? Не проявляла ли она признаков переутомления или депрессии?
– Не припомню такого, – отозвалась она.
– Илиана, по вашим прекрасно ухоженным ногтям я могу предположить, что у вас есть отличный маникюрный набор.
Она мотнула головой в сторону тумбочки. Фаворито выдвинул ящик, достал оттуда маленький футлярчик. Вывалил на тумбочку ножнички, щипчики, пилочки… Ага, вот оно – быстросохнущий лак для ногтей.
Фаворито что-то подкрутил в часах, в результате чего внутри у них что-то коротко свистнуло.
– Ага! Вот это-то я и искал. То, что вы только что слышали, называется «ку-один», да позволено мне будет употребить чисто научный термин.
Сложив ладони рупором, он склонился к часам, якобы адресуясь к кукушке.
– Простите, что обращаюсь к вам со спины, но хочу поставить вас в известность, что уже почти полдень, а вы отсутствовали почти две недели. Илиана волнуется.
Он быстро сунул в часы маникюрные щипчики, и изнутри опять донесся гудочек, только более басовитый.
– А вот это называется «ку-два», – объяснил Фаворито, поворачивая голову к Илиане. – Или же, на научной латыни, beatos sono
[107] – наиболее обнадеживающий признак.
Заведя часы, он развернул их циферблатом к Илиане. Сверившись со своими наручными часами, выставил точное время и принялся перекидывать взгляд с одного циферблата на другой. Несколько раз подводил отстающие стрелки часов с кукушкой, пока, к полному восторгу Илианы, не сообразил, что забыл подтолкнуть маятник.
И теперь их минутная стрелка неуклонно приближалась к делению с цифрой «12». Вслед за ним Илиана подхватила обратный отсчет:
– Пять, четыре, три, одна…
Ровно через секунду из часов высунулась кукушка, один раз прокуковала и тут же спряталась обратно, захлопнув за собой дверцу.
Оба расхохотались. У Илианы даже лицо заболело – так давно не смеялась!
– Но она только один раз кукукнула, – заметила она, отсмеявшись.
– А сколько надо в полдень?
– Двенадцать.
– По-моему, многовато, – с серьезным видом молвил Фаворито. – Перегреется.
Деликатный стук в дверь.
– Войдите! – отозвалась Илиана, очень сожалея, что их прервали.
– Hola, Фаворито!
– Марко! Como anda?
[108] – обрадовался Фаворито.
– Прости, что помешал. Можно тебя на пару слов? Мы только на секундочку, мисс. Обещаю.
– Минутку, Марко, – бросил Фаворито, опять что-то подкрутив в механизме и напоследок подув внутрь.
Выкатившись вслед за Марко в коридор, он предостерегающе поднял палец, считая в уме от пяти до нуля. Из палаты одно за другим понеслись отрывистые «ку-ку». Ровно двенадцать раз. Удовлетворенно кивнув, Фаворито повернулся к Капитану Марко.
– Ты можешь выезжать из больницы в течение дня? – с ходу спросил тот.
– На пару часов между процедурами – да.
– Надо тут с одними часиками разобраться – может, у тебя получится, – сказал Капитан Марко.
Глава 31
Лимузин дона Эрнесто заехал на стоянку, заполненную видавшими виды легковушками и старыми пикапами. Среди них приник к асфальту недоделанный лоурайдер
[109] на базе древней «Импалы», на капоте которого красовалось изображение ацтекской богини Тласолтеотль – небесной покровительницы всякого рода безобразий.
