До Феликса крокодилу только раз представился случай отведать человечины – в зубы ему попал какой-то вусмерть пьяный тип, свалившийся с полной таких же пьянчуг моторки. Никто на борту этого даже не заметил – похоже, никому не было до него дела. Потом где-то с час крокодила не по-детски колбасило – кружилась голова, двоилось в глазах.
Вообще-то люди – далеко не основная его кормовая база, но, несмотря на не слишком-то приятный первый опыт, крокодил отметил и ряд положительных моментов: ни тебе шерсти, ни перьев, ни рогов, ни копыт… Это вам не какой-нибудь пеликан, с которым больше возни, чем гастрономического удовольствия!
Собачьи хозяева в шортах, из которых торчали пухлые бледные ноги, торопливо семенили вдоль воды вслед за своими питомцами, стараясь не попадаться на глаза охране клуба. Эх, хороши! Да и не видят ни черта в сгущающихся сумерках. Надо просто проявить терпение.
Прошлым вечером крокодил испытал некоторый дискомфорт, покуда с натугой выдавливал из себя налобную лампу Феликса. Теперь она лежала на мелководье возле самой кромки воды – то-то уборщики подивятся!
Глава 36
Седовласый красавец Диего Рива любил прихвастнуть, будто приходится родным внуком самому Сизару Ромеро
[116]. Врал, естественно. На лице его навеки застыло высокомерно-обиженное выражение человека, которого окружающие сильно недооценивают.
Принцип, по которому в мире распределяются материальные блага, он считал вопиющей несправедливостью, а хорошую вещь в чужих руках воспринимал как личное оскорбление.
Прекрасный дом, который дон Эрнесто передал вдове Хесуса Вильярреала, вызывал у него просто-таки скрежет зубовный. И дом, и изрядная денежная сумма, выплаченная сеньоре Вильярреал, проплыли мимо адвокатской конторы Диего Ривы, сделав ручкой, так что откусить от этого жирного пирога у него не было и шанса.
Нанесенный после смерти Хесуса визит сеньоре Вильярреал тоже оказался совершенно бесплодным. Когда в беседе он заметил, что было бы справедливо предложить ему некоторое вознаграждение за хлопоты, та даже не шелохнулась, восседая в окружении своей шикарной обстановки, надраенной до блеска слугами и служанками. Инициативу взяла на себя ее язва-сестричка, которая устроилась в углу и то и дело перебивала его речь ядовитыми комментариями.
Вернувшись после этого визита к себе в контору, Диего Рива бóльшую часть дня просидел за столом, втянув голову в воротник и шаря взглядом по углам кабинета. Лихорадочно прикидывал различные варианты, комбинировал.
Конечно же, это он сам внес кое-какие поправки в схемы и инструкции по открытию сейфа, полученные от Хесуса Вильярреала, но не был окончательно уверен в том, что дон Эрнесто заплатит ему за приведение материалов к прежнему знаменателю. Если тот не раскошелится и не получит исправлений, в Майами будет много шуму, и в итоге не останется никого, с кого можно будет срубить денег.
Небольшое исследование показало, что максимальный размер вознаграждения, выплаченного властями США стукачу, составил в прошлом году сто четыре миллиона долларов. За обнаружение похищенных ценностей платили в среднем от десяти до тридцати процентов от их общей стоимости. Схватив со стола коротенький карандашик, Диего Рива быстро прикинул на бумажке: за двадцать пять миллионов золотом он должен получить как минимум два с половиной миллиона – прямиком ему в карман.
В итоге решился: дона Эрнесто надо сдавать.
Он придвинул аппарат, набрал номер «телефона доверия» Комиссии по ценным бумагам и биржам в Вашингтоне. После соединения его долго футболили с одного коммутатора на другой, но в конце концов в трубке послышался приветливый женский голос: «Министерство внутренней безопасности, слушаю вас!»
Осторожно выяснив поначалу, не имеет ли она дело с обиженным банковским менеджером или еще какими-то корпоративными дрязгами и что звонок не ставит целью просто подложить кому-нибудь свинью, сотрудница министерства горячо заверила Диего Риву в том, что он поступает так, как полагается любому добропорядочному гражданину. В ходе разговора не раз звучали такие фразы, как «исправление нехорошей ситуации» и «торжество правосудия». Стукачей-информаторов она предпочитала именовать «заявители».
Беседа записывалась, причем без обязательных по закону предупреждающих гудочков на линии. Магнитофон стоял у нее на столе рядом с табличкой, которая гласила: «Тук-тук-тук, я ваш друг!»
«Службы доверия» различных ведомств – миграционной службы, комиссии по ценным бумагам и биржам, министерств юстиции и внутренней безопасности – достаточно плотно сотрудничали между собой. Существовала общая договоренность: кто бы ни принял звонок и к какому бы ведомству ни относились передаваемые информатором сведения, того при разговоре надо было всячески поощрять и обхаживать, чтобы вытянуть из него как можно больше подробностей – передать вопрос по принадлежности можно и позже.
Женщина-агент заверила Диего Риву в том, что, даже если он уже и сообщил эти сведения какому-то другому ведомству, МВБ полностью рассчитается с ним в течение ста двадцати календарных дней после даты принятия мер по его заявлению.
Диего Рива сказал, что ему требуется письменное подтверждение данного обещания и что информация, которой он располагает, приведет к обнаружению значительного количества не только золота, но и взрывчатых веществ на континентальной территории Соединенных Штатов.
Агент МВБ предупредила его, что это займет несколько часов. Диего Рива объявил, что не скажет больше ни слова, пока затребованная бумага не будет у него на руках. И засел в ожидании возле телефона со встроенным факсом.
Агент передала содержание разговора в Службу по обеспечению безопасности контейнерных перевозок
[117] министерства в Картахене, сотрудники которого установили скрытое наблюдение за домом Ривы. Ближе к вечеру их сменил агент иммиграционно-таможенной службы США, спешно прибывший из Боготы.
Глава 37
Фаворито неотрывно смотрел на Пречистую Милосердную Деву Кобрийскую, нарисованную на двери сейфа, а та в ответ не сводила глаз с сидящего в инвалидном кресле Фаворито. Осиянные ее благодатью рыбаки все так же наваливались на весла на изображенных художником волнах.
Он сидел за карточным столом, разложив перед собой флюксметр
[118], вольтметр, с полдюжины мощных магнитов и стетоскоп.
Дон Эрнесто, Гомес, Марко, Эстебан и Кари тоже не сводили с него глаз – Кари с Эстебаном со ступенек лестницы, чтобы хоть немного освободить пространство в тесном подвале. Гомес, не отходивший от дона Эрнесто, был готов в любой момент сграбастать Фаворито вместе с креслом и всем остальным и пулей взлететь вверх по лестнице.
