– Hola, mi señor! Просыпайтесь!
Едва Кари заметила торчащий у него из шеи дротик, как откуда-то сзади послышался короткий щелчок – словно пальмовую ветку сломали об колено, – и что-то ужалило ее в ягодицу. Просунувшись в окошко пикапа, она выдернула из нагрудного кармана Бенито пистолет, крутнулась на месте, но асфальт вдруг словно вздыбился вокруг нее, и сразу же наступила тьма.
* * *
Темно. Запах солярки, пота и ношеных носков. Пульс, вибрация металлического настила – гораздо быстрее человеческого пульса, глухое гудение.
Смутно припомнилось, как коротко прочавкали стартеры и два турбодизеля, содрогнувшись, вразнобой затарахтели на холостых оборотах. Потом легкий толчок – лодка двинулась. Сейчас моторы изменили тональность – тарахтение сменил низкий гул, размеренно пульсирующий из-за резонанса. Вум-вум-вум.
Кари слегка приоткрыла глаза, увидела перед собой голый металлический пол. Глаза открылись пошире.
Она была совсем одна в треугольной каюте в самом носу какой-то большой лодки, лежала прямо на полу. Прямо у нее над головой маячил тусклый светлый квадрат – прозрачный плексигласовый люк: и световой, и для доступа в каюту с носовой палубы. Снаружи было уже темно, так что света он давал совсем мало. Но этого света и шума запускаемых двигателей, как видно, хватило, чтобы она очнулась, когда катер вышел из-под крыши открывающегося на воду эллинга, в котором был пришвартован.
В люке появился бледный контур лица – кто-то наблюдал за ней с палубы. Ганс-Петер Шнайдер. В ухе у него болталась сережка Антонио – готический крестик.
Кари поспешно закрыла глаза, немного выждала и открыла их вновь. Лежа на полу, она видела нависающие по бокам края двух коек-диванов, смыкающихся в виде буквы «V». У самой переборки валялся оторванный ноготь, весь в крови – к счастью, не ее собственный. Жутко болели руки и плечо, прижатые к металлическому настилу между койками. Запястья крепко связаны за спиной, ногами тоже не пошевелить. Ухитрилась опустить взгляд к ногам. Лодыжки стянуты четырьмя толстыми пластиковыми стяжками.
Кари совершенно не представляла, сколько времени уже пробыла на борту. Катер двигался не слишком быстро. Было слышно, как шипит и бурлит омывающая борта вода. Вспомнились уроки военных инструкторов: чем быстрее будешь действовать после того, как попадешь в плен, тем больше у тебя шансов сбежать.
Устроившись на открытом верхнем мостике рядом с сидящим за штурвалом Матео, Ганс-Петер позвонил мистеру Имрану на борт двухсотфутовой яхты мистера Гниса, чтобы договориться о точке рандеву в море.
– Я уже на подходе, – сообщил Шнайдер. Ему было слышно, как где-то неподалеку от мистера Имрана кто-то истошно вопит от ужаса.
– Я приготовлю баньку, – сказал мистер Имран.
– Хорошая мысль, – ответил Ганс-Петер. – Она ведь наверняка обосрется.
Оба понимающе захихикали.
А тем временем в носовой каюте катера Кари осторожно двигала всем, что могло двигаться. Кости вроде не сломаны, хотя одна бровь здорово распухла и постреливает болью.
Лежа на боку на голом металле, она понемногу разогревала мускулы, насколько позволяли впившиеся в руки и ноги пластиковые хомуты.
Приглядывая за прозрачным люком, перекатилась на бок, попробовала сесть, упираясь спиной в край одной из коек. Долго возилась, растягивая напряженные сухожилия и прижимая согнутые ноги к груди, и наконец, с пятой попытки, все-таки продела сначала лодыжки, а потом и колени через связанные руки. Теперь они оказались спереди. Она заметила, что четыре пластиковые стяжки на запястьях – точно такие же, что и на ногах. Такие же толстые. Их свободные концы торчали далеко в стороны.
Связанные дети, стоящие в воде. Из-за спин у них торчат длинные концы пластиковых стяжек. Они прижимаются головами друг к другу. Грохот выстрелов.
При этом воспоминании Кари словно накрыло горячей волной. И эта волна принесла с собой не только гнев – она принесла энергию.
Как освободиться от этих хомутов? Задача крайне непростая. Можно порвать одну или даже две обычные стяжки, резко, ударом, опустив поднятые руки, чтобы локти разошлись по бокам от костей таза – предплечья в данном случае работают как рычаги с большим выигрышем в силе, – но не такие толстенные и не когда их целых четыре. Можно еще ослабить замки, вставив под язычок трещотки какой-нибудь подходящий клинышек. До стяжек на руках ей было не достать, но таким способом вполне можно попробовать вскрыть те, которыми связаны ноги. Крест Святого Петра со спрятанным в нем кинжальчиком под кулачный хват, обычно висящий на шее, бесследно пропал. Кари оглядела каюту – ну хоть какой-нибудь инструмент, хотя бы шпилька для волос, хоть что-нибудь!
Извернувшись назад, она осмотрела пол между сходящимися к носу катера койками – может, действительно шпильку кто-нибудь обронил. Ничегошеньки. Туалетная кабинка с душем и прокачным морским унитазом, зеркало, шкафчик… Весы на полу. Заглянула под койки, прощупала пол. Ничего, кроме пары вонючих палубных туфель-топсайдеров. Где бы взять что-нибудь плоское, узенькое, металлическое, чтобы поддеть защелку? Кинжальчик неизвестно где. Карманы вывернуты, висят наружу. Ее явно тщательно обыскали. Кожу на груди жгло – похоже, что там здоровенная ссадина. Словно кто-то потерся небритым подбородком… Бр-р!
«Плоское и металлическое? ЯЗЫЧОК ЗАСТЕЖКИ-МОЛНИИ У ТЕБЯ НА ДЖИНСАХ!»
Кари кое-как расстегнула джинсы. Стала потихоньку-помаленьку стягивать их вниз по ногам – очень мешали хомуты и на руках, и на лодыжках. Попыталась было просунуть язычок молнии в замок одной из стяжек на руках, но без помощи пальцев ничего не получалось – свободно болтающийся язычок все время срывался, соскакивал с пластикового кубика. Ладно, попробуем на ногах. Две ножные стяжки были затянуты спереди. Крепко ухватив язычок кончиками пальцев, Кари вставила его в замочек верхней стяжки. Нет. Нет. Выскакивает, сволочь! Нет. Нет. Нет. Да! Защелка подалась, длинный свободный хвост хомута выскользнул из замка и, разогнувшись, упал на пол. Она сразу же затолкала его под койку, чтобы не бросался в глаза.
Потерла красную полоску на ноге, оставленную впившейся в нее пластиковой лентой, и принялась за следующую стяжку. Эта оказалась поупрямей – сдалась только на двенадцатой попытке. Замки оставшихся располагались сзади. С одной из них, очень туго затянутой, пришлось возиться на ощупь. Ушло на это добрых десять минут, в течение которых под корпусом катера вместе с водой неумолимо убегали назад время и расстояние. Вторая оказалась посвободнее, и ее удалось провернуть вокруг ног – с ней Кари справилась всего за три попытки.
Но как же все-таки подступиться к тем, что на руках? Без помощи пальцев с крошечным язычком от молнии никак не справиться. Он лишь бессильно тыкался в пластиковый кубик замка, все время соскакивая с него.
Сидя на полу, Кари привалилась головой к краю койки. Вдруг – чьи-то шаги за дверью каюты.
Раз ноги свободны, можно драться даже со связанными руками. Спрятать ноги под койку, притвориться спящей? Нет, драться!
