Мы стоим друг против друга у массивной двери Хитвуд-Холла. В руке у Джейми дорожная сумка, впрочем, и от уик-энда-то почти ничего не осталось.
– Что происходит, Стефани? Я проделал такой путь, чтобы увидеть тебя. Мы оба год этого ждали. Не порти нам уик-энд.
– Это не я все порчу. Это ты опоздал. – Как же меня выводит из себя его легкомысленный тон.
– Да, и я извинился. Мы можем перейти к чему-то еще? Я же теперь здесь.
– Нет! Не можем мы «перейти»… – Это нелепо. Даже произнося эти слова, я понимаю, что веду себя неразумно, но просто ничего не могу с собой поделать.
– Ладно, а ты не можешь объяснить, в чем проблема, потому что я не понимаю… – говорит Джейми, неподдельно расстроенный.
– Я действительно так мало для тебя значу? Одна ночь в году, и ты не мог что-то придумать? Приложить толику усилий? Чтобы приехать вовремя?
– Послушай, мне очень жаль! Но ничего нельзя было поделать. Хелен на весь день вызывали на работу, а потом ей пришлось задержаться, и мне надо было посидеть с Себом. Он же мой сын, что мне еще полагается делать?
– Ну да, конечно, твоя идеальная семья. Твой идеальный брак, как же я могла забыть… – Я дрожу, обнимаю себя руками в попытке сохранить тепло.
– Не надо, Стеф…
– Чего не надо?
– Мой брак – это мой брак, – говорит он безо всякого выражения. Все та же заезженная пластинка, я ее уже миллион раз слышала.
– Ах ты боже мой, а то я не знаю! Вы ах как счастливы, правда? Ты же не можешь удержаться, чтобы меня этим не добивать, правда? Как же тебе повезло!
– В целом да, я счастлив…
Сомневаюсь, что он все еще в это верит.
– Чушь, Джейми! Полная чушь! – ору я. Мне пять лет хотелось это сказать. – Если бы ты был счастлив, то не завел бы роман со мной. Факт!
– Я ничего такого не планировал, Стефани. Не в том дело, что ты заполняешь прореху в моих отношениях с Хелен, – говорит он. – Ты – что-то прекрасное и особенное, чему я просто не могу противиться.
Я смотрю на него безучастно, словно не верю словам, которые он произносит. Неужели он не понимает, какую причиняет мне боль?
– Так, значит, я что-то вроде хобби? – кричу я и начинаю выхаживать по террасе, чтобы согреться. – Эдакий гарнир к браку?
– Что? – Он морщится. – Нет. Я не это имел в виду…
– А что с нами вообще происходит? – кричу я. – Мы встречаемся один раз в год, мы занимаемся сексом, мы не занимаемся сексом, целуемся, романтически болтаем… Что это такое? Что это вообще? Что ты вообще от меня хочешь?
– Я ничего от тебя не хочу, – негромко говорит он.
– В том-то и беда! – Я пьяно грожу ему пальцем.
– Я просто хочу быть рядом с тобой, я не могу этого объяснить… мне очень жаль, – молит он.
– А знаешь что? Я больше так не могу. Мне нужно, чтобы ты не хотел меня, а нуждался во мне. Знать, что я даю тебе что-то, чего не может дать она. Если она так чертовски идеальна, то я тебе не нужна… – говорю я в отчаянной надежде на реакцию. На любую драматичную реакцию. А Джейми смотрит на меня без единого слова. – Поэтому почему бы тебе не поехать домой и не заняться сексом со своей женой вместо меня?
Даже несмотря на опьянение, я вполне понимаю, что говорю и каковы будут последствия. Холодок между нами становится все более лютым из-за враждебных слов, которые бросала в основном я. Ну, все до единого я.
Джейми как будто ничто из сказанного мной не рассердило. Я думала, он станет возражать, скажет что-то, мол, я не в себе. Или, может, что я ошибаюсь, что на самом деле жена его не понимает и поэтому он нуждается во мне. Или что со мной у него есть эмоциональная связь, которую он утратил дома.
Но нет. Ничто.
Джейми просто смотрит на меня, будто заглядывает мне в душу, смотрит, словно бы целую вечность. Тишину нарушают только приглушенные голоса, доносящиеся из холла.
– Думаешь, я не знаю, что ты делаешь? – негромко спрашивает он наконец.
– Что? – растерянно переспрашиваю я.
– Я знаю, что ты отталкиваешь меня, потому что тебе так комфортней. Легче оттолкнуть меня, чем взглянуть в лицо тому, что ты чувствуешь ко мне. Возможно, я вижу тебя только один раз в год, Стефани, но ты забываешь, как хорошо я тебя знаю.
– Да хватит уже этого психотерапевтического дерьма. Я им из-за Джейн сыта по горло…
Джейми смотрит на плиты террасы, обдумывая свой следующий шаг.
– Ну, ты ясно дала понять, что ты думаешь. Если ты не скажешь, что хочешь, чтобы я остался, я спущусь на парковку, сяду в машину и уеду домой. Больше я тебе писать не буду.
От такой мысли у меня скручивает нутро и убыстряется сердцебиение. Но я вне себя, я так зла – главным образом на себя саму. Я знаю, что вот-вот совершу самую большую ошибку в моей жизни.
– Я плохо переношу угрозы, Джейми. Поезжай домой и будь идеальным мужем, каким себя считаешь. У меня нет больше на тебя сил.
Я сожалею о своих словах, едва они срываются у меня с языка. Он выглядит обиженным, уязвленным, сломленным. Джейми пятится на несколько шагов назад, потом поворачивается и идет к своей машине. Я остаюсь на месте, мое дыхание с каждой секундой становится все тяжелее.
Глянув на меня последний раз через плечо, он забрасывает сумку на заднее сиденье. Проходит несколько секунд, потом я слышу звук заведенного мотора, зажигаются фары. Это мой последний шанс повернуть все вспять, но я ничего не предпринимаю. Меня останавливает гордость.
Что же происходит? Пожалуйста, не уезжай!
Джейми сдает задним ходом с парковки и на полной скорости уносится из Хитвуд-Холла. Тишину нарушают только мои всхлипывания, которые быстро сменяются рыданиями. В это мгновение мне кажется, весь мир вокруг меня рушится.
«Ничто с тобой не сравнится».
Мне было десять лет, Эбони – семь. Она сделала это не нарочно, но, боже, как же я ее ненавидела.
Я все еще верила в Деда Мороза, и в тот год больше всего на свете хотела получить «Геймбой Нинтендо». Рождественским утром я была самой счастливой девочкой на планете, когда в самом деле нашла его под елкой. Выйдя из ванной в первый день Нового года, я с ужасом увидела, что с ним играет Эбони. Поскольку мы были типичными сестрами, последовала страшная ссора: она отказывалась отдать игрушку назад, а я гонялась за ней по всему дому. Коротко говоря, в конечном итоге приставка упала в ванну с водой. Больше она не работала.
Я три дня отказывалась разговаривать с Эбони, после чего вмешалась мама. Приведя нас обеих к себе в спальню, она усадила нас на кровать.
– Послушайте меня обе, – сказала она твердо. – Жизнь слишком коротка для того, чтобы ссориться с людьми, которые вас любят. Поэтому вы должны покончить с этой глупой враждой раз и навсегда.
