«Больше, чем слова»
Масло по холсту
900×600 мм
Тема портрета: Совершенство красоты в изломанном мире
Интерпретация темы: Как нарисовать совершенство? Как зафиксировать мимолетное? Уловить суть несломленного, которое больше не сломано. Глаза как молнии, нас захватывает их необузданность. Губы, окрашенные красной помадой, хранят чувственную осязаемость. Богиня в броне. Уязвимость, какой светится ее эфирная кожа, доступна лишь тем, кому она позволит ее увидеть. Как верно передать совершенство красоты? Считается, что картины способны говорить. Иногда вещи больше, чем кажутся… Иногда они больше, чем слова.
Я ошеломлена в самом истинном значении этого слова.
Во-первых, из-за портрета. Джейми решил написать не кого-то, а меня. Во-вторых, сопровождающим его текстом. Это действительно то, что Джейми думает обо мне? Столько раз я хотела, чтобы он открылся и сказал мне, что чувствует. Все те годы он остался закрытым, не желал меня впускать или объяснить, что я для него значу. А теперь вдруг сделал это. Да еще так публично.
После нескольких минут созерцания портрета я поворачиваюсь посмотреть на Джейми. Он выглядит таким уязвимым, словно только что обнажил душу перед сотней людей. Он уставился в пол, сунув руки в карманы, потом поднял на меня глаза, но не смог выдержать взгляд. Забавно, как он напоминает мне ребенка. Он чуть краснеет. Боже, как же мне хочется его обнять!
– Мне было нужно… – мямлит он, глядя прямо на меня. Улыбается осторожно, не зная, как я отреагирую на происходящее, а мне хочется поцеловать его прямо сейчас, и плевать, кто это увидит. Нас окружают люди, которые понятия не имеют о том, что только что произошло, не в силах постичь огромность происходящего. Похоже, ни до кого не дошло, что она – это я. Они поглощены произведениями Джейми, а я им, и не хочу отходить ни на шаг от него самого. Мне нужно сказать ему, что я чувствую.
– Я должна с тобой поговорить, Джейми. Сейчас же. Пожалуйста… – шепчу я, мягко касаясь его руки. Он быстро опускает глаза, потом мне улыбается.
– Да, конечно, – отвечает он.
Но как раз тогда, когда мы собираемся уйти, нас перехватывают. Женщина с длинными, темными волосами, женщина в черном платье с серебристыми пайетками. Она выглядит слегка раздраженной и довольно пьяной.
И эта женщина – жена Джейми.
Сколько раз за эти годы я воображала нашу встречу. Что бы я сказала? Какой она будет? Утрачу ли я самообладание от стресса? Но я в жизни не могла бы предположить, что мы встретимся при таких обстоятельствах.
– Познакомишь меня? – говорит Хелен тоном, который не оставляет Джейми решительно никакого выбора.
Ох ты черт побери, боже мой!
После десяти лет жена и любовница встречаются… И это именно так ужасно, как можно вообразить. И именно то, чего я заслуживаю.
Джейми смотрит на меня, и в голове у него явно мелькает та же мысль: она вот-вот меня узнает.
– Ммм, – неловко тянет Джейми. – Хелен, это Стефани Байуотер…
Хелен протягивает мне руку, и я – пусть неохотно – ее пожимаю. Я задерживаю дыхание, зная, что вот-вот неминуемо произойдет. Это неизбежно. Я спешно стараюсь придумать, как все объяснить? Почему я? Нет, ничего на ум не приходит. Я буквально не могу найти ни малейшего объяснения.
Во время краткого рукопожатия я стараюсь не встречаться с ней взглядом. Я трясу голову, чтобы волосы упали мне на лицо, отчаянно надеясь, что это хотя бы отчасти скроет мои черты. Но это – никчемная попытка. Когда наши руки размыкаются, глаза Хелен прищуриваются, в них появляется недоуменный вопрос.
– У вас знакомое лицо, Стефани. Мы уже встречались?
Я нервно гляжу на Джейми, небрежно поднимаю руку к лицу, стараясь прикрыть губы, нос… что угодно сделать, чтобы правда была не столь очевидной.
– Ну… э… нет, не думаю. – Я улыбаюсь, отвожу взгляд, уже ищу самый близкий выход. Мне нужно уходить… сейчас же.
И тут – в самый неподходящий момент – группка перед портретом рассеивается, выставляя его на всеобщее обозрение.
– Так как вы познакомились с моим мужем, Стефани? – спрашивает Хелен.
Я стараюсь сохранять спокойствие, говорю, мол, я дочь Майкла Карпентера и работаю в его компании, но вполне очевидно, что секунд через пять она перестает меня слушать. Вот тогда-то я вижу, как ее глаза устремляются куда-то поверх моего плеча. Первый взгляд – очень коротко, не больше доли секунды. Потом она смотрит внимательней. После, уже не скрываясь, явно не слушая мои слова, вперивается в портрет на стене.
Я замолкаю. Что, черт побери, можно сказать или сделать в такой момент? Слишком поздно. Остается лишь наблюдать за разворачивающейся сценой. Самое мучительное – видеть, как в ее лице проступает понимание. Я ведь десять лет помогала предавать эту женщину. Мне и в голову не приходило, что она может узнать. Зовите это наивностью или глупостью, я искренне думала, что нам все сойдет с рук. И почти сошло. Неужели нас правда сейчас выведут на чистую воду. Вот так? Здесь?
Мы с Джейми молчим. Какой смысл что-то говорить?
– Ах так вот как вы познакомились? – произносит Хелен, ее тон намеренно жалящий.
Все просто ужасающе.
Она явно неглупа. Хелен все поняла.
Ее взгляд мечется между портретом, Джейми и мной. Вина, стыд и сожаление у нас на лицах выдают нас с головой. Джейми молчит, но явно знает, что нас поймали.
– И кто из вас собирается сказать, мол, «это не то, чем кажется»? – очень спокойно спрашивает она.
Джейми делает шаг к Хелен в надежде ее успокоить.
– Хелен, не здесь, пожалуйста… – говорит он, и вид у него такой, точно сейчас у него случится нервный срыв.
Думаю, в этот момент он у любого из нас может случиться. Болтающая кругом толпа понятия не имеет, какая драма разыгрывается между нами тремя, – мы стоим совсем рядом, и никто не знает, что сказать.
Я смотрю на Джейми. Он смотрит на Хелен. Она переводит пристальный взгляд с Джейми на меня и обратно, пока люди мягко толкают нас, чтобы подойти ближе к следующему полотну.
– Так я, мать твою, и знала! – рявкает Хелен.
Глава 27
Январь 2017 года
Хелен
Я пришла на час раньше. Хотела собраться с мыслями перед встречей. Ну, я говорю «собраться с мыслями», а ведь я ни о чем другом на протяжении многих недель – худших нескольких недель моей жизни! – не могла думать. Странно, как в подобных ситуациях дни перетекают один в другой. Я уже понятия не имею, какой сегодня день… как протекает мой день. Нет рутины, нет установленного порядка. Обычный распорядок, отмеченный приемами пищи, забиранием сына из школы, купанием, – отменен. Ничего «нормального» больше не существует. Если повезет, я вообще вспоминаю, что надо поесть. Напоминают мне постоянно друзья и коллеги: «Ты должна поесть, ты ужасно выглядишь!» – вот спасибо. Воплощением застарелого клише я открываю вечером бутылку вина как можно раньше, как только Себ ложится спать, а иногда еще и до того, просто чтобы справиться с происходящим. Знаю, это плохая идея, но как раз это мне сейчас нужно. Это временно.
