Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Шпрот вроде был парнем добрым, душевным, где надо и не надо отчаянным. Но оказался с гнильцой. Через несколько лет, когда дела пошли в гору, он первым в бригаде подсел на наркотики. А постанова в коллективе Уральского была в этом плане однозначная: «Наркотики — пшел вон». И этот крендель, у которого молоко на губах не обсохло и башню снесло оттого, что сел за руль белого мерина
[117], задумал вальнуть Гришу. Хорошо, что его быстренько слили собственные кенты-наркоши.
Такой статистики, конечно, не ведется, но есть твердая уверенность в том, что львиная доля российских бандитов гибнет от рук собственных товарищей. Потом идут убийства, совершенные конкурентами. И только потом от пуль правоохранителей. Почему убивают своих? Главная причина — деньги. Значительно реже — борьба за власть. В данном случае юный гангстер просто боялся потерять положение и «прибитые» точки, когда бы стало ясно, что он травится. Олег попытался сыграть на опережение. Роли расписали. Один отводит Уральского за Неву поговорить (Шпрот), второй (прибившийся к бригаде мокрушник
[118] — Граф с Белоруссии) стреляет, третий (мелкий шпанюк Макс Буханов) на атасе. Заранее стали объезжать на районе коммерсантов и пускать такую слюнтявку типа: «Уральскому не долго осталось. Три бригады приговорили». Подготавливали, так сказать, общественное мнение и алиби себе готовили.
Ярости лидера не было предела: «Сучонок! Вырастил! Воспитал на собственную погибель!»
Сначала Уральский хотел его завалить. Приготовил сажалово
[119] подлинее, постелил дома целлофан на пол и стал ждать. Телефон заговорщика не отвечал, и на его поиски отправились две машины парней. Но ребята его не нашли в этот день. Злодей, человек зрелый и рассудительный, предложил Грише успокоиться и все-таки выслушать Олега. Собрались на разговор уже всей бригадой. Дернули Шпрота и того, кто его сдал. Был такой блатарь Коробок. Тоже возле них крутился. Ну и пнули всех интриганов из бригады… Шпрот еще пытался заезжать на точки за податью по старой памяти, но его быстро от кормушки отвадили. Ваня Родня без долгих разговоров в стиле Уральского засадил в сраку Шпрота ножом.
Конец всех заговорщиков оказался закономерен и не завиден Шпрот пару раз присел за какую — то хрень, типа кражи магнитолы из «девятки». После второй отсидки, уже изрядно помятый жизнью, без зубов и прежнего румянца, он пришел снова проситься к Уральскому. В бригаду его, естественно, не взяли. Устроили ночным сторожем на рынок. Там Шпрот и крякнул с передоза. Пару годами раньше от наркоты умер и его несостоявшийся подельник Коробок. Графа посадили за мокруху в Белоруссии, и он без вести пропал сразу после освобождения. Макс Буханов продолжал травиться и подхватил спидолу
[120]. Он умудрился прожить с этой заразой пару десятилетий и завершил свой никчемный земной путь весной 2018 года.
Глава 10
Злодеи
С кем меня жизнь свела, не отводил плеча
Близких друзей моих круг.
Жизни моей хребет выдержал столько лет
Спасибо за это, мой друг.
Михаил Грубов
Грише тоже пришлось столкнуться со Злодеями. Уральский тогда еще работал в ФОКе, но у него уже появились первые коммерсанты. Один из них, молодой паренек, постоянно хвастал каторжанину средствами самообороны. То перцовым баллончиком, то электрошокером. Когда он показал рецидивисту нунчаки, тот сострил: «Ты скоро на танке будешь водкой торговать. Главное, чтобы у тебя духу хватило все это применить». Как в воду смотрел. Как-то вечером юный бизнесмен позвонил Григорию и панически закудахтал: «У меня товар отобрали. Шесть бутылок водки». Оставить инцидент без последствий было просто невозможно. Арестант засунул за пояс длинную отвертку и спешно выехал из комплекса на «Речной». Грабителями оказались Злодеи. Уже стемнело. Человек семь-восемь крепких мужиков колготились возле машин. Наглость — второе счастье. Григорий решил идти ва-банк.
— Здорово. Водку вы забрали у моего человека?
— Мы. А ты кто такой? — с вызовом спросил один из Злодеев Сема, бывший гаишник.
— Гриша Уральский. Смотрящий за «Речным» от Воров.
Один из оппонентов, кряжистый, почти квадратный мужчина показался рецидивисту знакомым.
Гриша вспомнил, как, лет пятнадцать назад во времена хулиганской юности, он встречал этого мощного человека. Во второй половине семидесятых юный Григорий со своими закадычными кентами Дусиком и Суслом имели обыкновение раздавить пузырек винишка на заповедной полянке в лесу. Однажды их алкогольную идиллию прервало появление нескольких парней в белых кимоно.
— Ребят, вы здесь бухаете? — спросили спортсмены.
— Бухаем, — настороженно ответили друзья.
— Бутылки не бейте, пожалуйста, а то мы босиком занимаемся.
Выпивохи с облегчением вздохнули и опасливо наблюдали за тренировкой неизвестных из-за кустов. Парни скакали по поляне, махали ногами и кричали: «Кья!!!». Это были первые подпольные отечественные каратисты. Через часок, раздавив пару пузырей, шпана раздухарилась:
— Где эти каратисты??!!! Порвем!!!
К счастью тренировка уже закончилась. Спортсмены разошлись. Сейчас Уральскому показалось, что спустя почти двадцать лет, он узнал одного из них. Каратист из его далекой юности стоял перед ним и оценивающе смотрел прямо в глаза. Григорий не отвел взгляд. Доподлинно неизвестно, что думали в этот момент Злодеи. Гриша мыслил о том, что если начнется драка, то шансов у него нет, несмотря на отвертку. С каждым в отдельности, кроме самого Злодея, рецидивист бы справился. Но их было много. Да всех бы и не понадобилось. Злодея одного хватило б. И в один миг закончилась бы рэкетирская карьера Уральского на «Речном».
Остальные Злодеи выжидали, как поступит их лидер. А тому понравилась вежливая дерзость арестанта. И он, пожав плечами, велел отдать неведомому персонажу четыре бутылки водяры.
— Еще две, — продолжал наглеть Гриша — всего шесть было.
Пролезло. Злодеи его уважили. Отныне у них установились паритетные отношения. Они доброжелательно здоровались, но не более.
А через год квадратная фигура старшего Злодея заслонила дверной проем спортзала, где обитал Гриша Уральский. Он подумал, что они заявились с какими-то разборками.
— Мы к тебе, Гриша, — молвил Злодей — нужна твоя помощь.
— Чем могу? — с некоторым недоумением поинтересовался Уральский.
— Мы зацепились с коптевскими и не знаем, как с ними разговаривать.
Гриша почесал в затылке. Коптевская ОПГ была не самым крупным и распиаренным, но весьма жестким образованием. Вату они точно не катали
[121]. Воровского не придерживались. Постоянно находились с кем-то в состоянии войны. Подсадить их на «метлу» или съехать на отношениях представлялось категорически не реальным. И все-таки Уральский впрягся в эту тему. Какой-то коммерческий вопрос, связанный с новыми павильонами.
