– А вы тот самый поручик Волков?
– Тот самый.
– Рад познакомиться с вами. Корнет Губин.
Он явно мой ровесник, если не старше меня, однако я на чин выше него, да ещё награду имею, поэтому он смотрел на меня восторженно и даже с восхищением.
– Рад познакомиться, корнет, – серьёзно кивнул я. – Еда скоро будет готова. Можете остаться с нами на сутки, базу мы пока менять не собираемся, потом желательно отправить вас дальше, иначе германцы нагонят в эти места войска. Могут и окружить.
– А вы?
– У меня пулемётная полукоманда и разрешение действовать как пожелаю. Сами подумайте, что будет, если восемью пулемётами из засады ударить. Час назад мы уже опробовали такую у города, уничтожили почти батальон пехоты, полуроту драгун и захватили полковое знамя.
– О-о-о?.. – глаза у корнет расширились.
– И аэроплан сбили, – добил я его.
– Это мы видели, господин поручик, только не знали, кто это сделал, и канонаду слышали.
– Германцы, когда оправились от внезапности нападения, нанесли артиллерийский удар по нашим позициям, вот только нас там уже не было. Кстати, у меня есть к вам просьба. И вопрос: кто тот раненый офицер?
– Это наш командир заставы, штабс-ротмистр Горелов. К сожалению, он два часа назад потерял сознание и пока в себя не приходил. Надеюсь, ваш медик сможет ему помочь. Господин поручик, а что за просьба?
– Я рапорт напишу о боевых действиях, прошу передать в штаб нашего полка, можно дивизии или корпуса. Если не получится, то просто любой армейской части, дальше курьером передадут. Военная почта кое-как, но все же работает.
Мы с корнетом подошли к штабс-ротмистру, и я поинтересовался у фельдшера:
– Кузнецов, что с ним?
При этом жестом подозвал казаков, которые уже поели и осматривали трофеи, несколько солдат курили неподалёку и с интересом наблюдали, как те потрошили чересседельные сумки и другую поклажу на трофейных лошадях.
– Если к врачу не попадёт, не жилец, – коротко ответил фельдшер и добавил: – Необходима операция.
– Ясно. Займись ранеными, подготовь их к транспортировке на одной из наших телег.
– Есть, – козырнул тот.
Я же повернулся к корнету.
– Вам желательно выйти как можно раньше, чтобы успеть доставить командира. Как поедите, сразу и отправляйтесь, успеете отдохнуть.
– Я понимаю.
– Сейчас вам телегу подберут и патроны выдадут, а пока отдыхайте, вижу, что сами с трудом на ногах держитесь.
Корнет отошёл к своим. Те с интересом наблюдали, как помощник кашевара печет на сковороде лепёшки, а в котле уже закипела вода, и кашевар бросал туда все необходимое для приготовления похлёбки, не жалея консервов. Я же негромко обратился к стоявшим рядом казакам:
– Корнет этот не из простых, форма, снаряжение дорогие, попробуйте продать ему трофейных коней, вдруг купит. Оружие тоже. Для него вы пришлые, мне не подчиняетесь, а коней с германскими армейскими клеймами он точно приметил. В общем, сами разберетесь. А мне необходимы германские патроны к пулемётам, а то боезапас к концу подошёл с этими прожорливыми машинками. Если есть, готов выкупить. Ну, и к дороге наблюдателя нужно послать, чтобы следил, не идут ли германцы. Должны уже вскоре подойти колонны. Сообщите, кто и когда прошёл. До наступления темноты я планирую ещё две-три засады устроить – на обозы и тылы. Мы местные дороги за время учений исколесили, удобные места знаем, более того, там подготовлены позиции с окопами, так что повоюем.
– Егор присмотрит за дорогой, а я с господином корнетом поговорю, – хлопнув племянника по плечу, решил старый казак. – А за патроны платить не надо, что мы – звери какие? Одно дело делаем.
– Спасибо.
Я подозвал каптенармуса и велел выдать пограничникам телегу, патроны и продовольствия на двое суток, естественно под роспись, я не хочу получать нагоняй за потерю имущества, я за него материально отвечаю. Корнет примет, имеет на это право, как и любой офицер. Кроме того, распорядился забрать у казаков германские патроны и распределить среди трёх расчётов с соответствующими пулемётами. Каптенармус ушёл делами заниматься, но подошли командиры взводов с докладами по своим подразделениям. Оружие приведено в порядок, боекомплект пополнен, хотя не у всех, патроны к иностранному оружию ещё предстоит получить. Зато люди накормлены и отдыхают.
Егор ускакал на своём коне, а пограничники выстроились у котлов – через пятнадцать минут после того, как вода закипела, еда была готова. Приятный мясной аромат расходился по роще. В общем, гости обедали, а я собрал своих, всех, кроме тех, что на посту. Расположились на фоне тачанок, над ними развернули трофейное знамя, и я сделал снимок. Потом и меня сфотографировал один из пограничников. Оказалось, до службы он работал помощником фотографа, и хотя подобную камеру видел впервые, сумел сделать два снимка. Когда пленка закончится, часть снимков распечатаю и моим солдатам на память раздам, а часть отправлю в редакцию своей газеты «Русский патриот». Между прочим, если раньше она только в столице реализовывалась, мелкой газетёнкой был, то теперь газету пачками стали рассылать и по другим городам. Думаете, как в нашем полку узнали об этой газете? Да мне прислали из редакции, а я «забыл» несколько экземпляров в штабе и офицерском собрании. Прочитали и пошли хаять мою статью. Ну, да ладно.
По окончании фотосессии бойцы отправились отдыхать, я час дал после обеда на это, ну а Крапивин, свернув знамя и убрав в своей вещмешок, который он не снимая носил, направился выяснять, что там с раздачей патронов. Каптенармус разделил их на три равные кучи и выдал командирам расчётов, а те засели снаряжать магазины. Хватит даже ещё на два магазина, в запасе будут. Немного, но на короткое боестолкновение хватит, а там, надеюсь, ещё добудем. Пограничникам уже выдали два ящика патронов – у них у всех винтовки Мосина, оружие никто не потерял и не выбросил, – ну и телегу, как обещал. Один из погранцов уже коня осматривал и саму повозку. Каптенармус явно самую худшую выделил из имеющихся, но ещё послужит. Корнету я написал расписку на её передачу, мол, выдал для перевозки раненых, а тот расписался в получении, и всё, если что, есть чем зад прикрыть. В журнале боевых действий я написал о том, что встретил пограничников, и перечислил, что им выдал, корнет в нем тоже расписался для подтверждения. Мелочь вроде, а зацепиться при желании за такой пустяк можно, если кто меня утопить захочет. Мой наставник по бою на шашках умудрился продать корнету двух верховых коней, деньги у того действительно были. Причем вместе с сёдлами, подсумками, двумя трофейными карабинами и по тридцать патронов к каждому. Вот куркуль! К тому же, как и Егор, поучаствовал в фотосессии, со знаменем. Ушлые же они! Корнет тоже ушами не хлопал и велел казаку написать расписку, что кони – купленные чужие трофеи, и дядька взял меня в свидетели, пришлось ставить свою подпись для подтверждения.
Через час пограничники ушли, забрав телегу, куда погрузили своих раненых. Но корнет меня удивил. Умный парень, он двоих солдат верхом отправил на разведку, дорогу искать для основной группы. Я посоветовал держаться подальше от дорог, по которым германцы двигаются, мосты и броды ночью проходить, и тот, похоже, прислушался к моим советам. Было видно, что я стал для него авторитетом в военном деле. Передал ему рапорт о действиях моего подразделения – когда встретит кого-нибудь из старших армейских офицеров, отдаст, куда направить письмо, на обороте написано.
