– Вот так запросто один пойдешь и возьмешь целое царство? – Князь Рогволд прищурился недоверчиво.
– Так и пойду, – спокойно ответил богатырь, – один. Мне нужно будет немного золота на подкуп, остальное у меня с собой.
– Тут, понимаешь ли, в чем дело… – нахмурился князь. – Тривосьмое царство сейчас совсем разорено. Там и при Василисе был бардак, а сейчас посланники Сигизмунда эти земли просто грабят, выгребая из казны и так скудные остатки.
– Понимаю. Но там можно набрать не меньше трех полков, а то и все четыре.
– Я видел, что из себя представляет воинство Тривосьмого царства, – теперь уже Илья нахмурился, – это повезет, если они в лаптях будут, а то и вовсе босые. Из вооружения – вилы да рогатины. Как далеко уйдет босое воинство? Никуда оно не пойдет.
– Потому что жители Тривосьмого государства люди мирные, – хмыкнул Рогволд, – ни на кого нападать не намерены. Это не я так шучу, это Василиса в свое время придумала, чтобы на войско денег не выделять. Пока Аника-воин был жив, он хоть как-то старался держать в порядке свою рать. А теперь там совсем все разворовали, поди.
– Снабдим, – возразил Святогор, – как в арсеналах с оружием?
– Копий много, – доложил боярин Полкан, – мечей и топоров тоже хватает, щиты есть. Все старое, правда, но еще не ржавое. А вот кольчуг почти нет и шлемов мало.
– Ничего, щиты-копья есть – уже какой-никакой, а строй. Сейчас нам любые дополнительные силы не помешают. К весне у нас должно быть не меньше семидесяти тысяч человек в войске. Степняки тысяч сто соберут, но у них с оружием и с доспехами еще хуже.
– В этот раз их больше, – не согласился Полкан, – намного больше.
– Откуда их больше? В степи больше ста тысяч не собрать никак. Там их просто не живет больше. Даже если кто-то из соседей пойдет – ну пусть сто двадцать тысяч их будет. Попробуем в первом же сражении выбить лучших, остальные должны повернуть обратно.
– Точно сказать не могу, я очень многих лазутчиков потерял, – не согласился Полкан, – но те сведения, что удалось добыть, свидетельствуют, что в этот раз их действительно много. Они не только южные племена с собой ведут, которые возле южного Китая жили и близ Шамаханского царства, но и северные племена. Много их.
– У страха глаза велики, – не поверил Святогор, – что я, степняков не знаю – сколько веков с ними бьемся! Даже в самые сильные набеги больше ста тысяч они не собирали. У Тугарина разве что было чуть больше. Но там не только количество роль играло, Тугарин двадцать лет свою власть устанавливал. Столько битв с ним его ветераны прошли, что выучка и дисциплина в его воинстве были на высоком уровне. И то мы бы выиграли, если бы некоторые прямо посреди войны не решили бы заговор устроить.
Богатырь демонстративно взглянул на полоцкого князя, но Рогволд лишь усмехнулся в ответ и сказал:
– Я склонен согласиться с боярином: в этот раз степняков много. Даже то, как быстро они разорили остров Буян, о многом говорит.
– Флот Буяна их прозевал, – вступил в спор Муромец, – это и так понятно.
– Не прозевал, – тут же поправил богатыря князь, – а проиграл битву.
– Не будем сейчас спорить, а будем собирать всех, кого можем. Вот Тривосьмое царство мы сейчас собрать можем. И это я сделаю сам, прямо сейчас.
Святогор поднялся во весь свой рост и тут же стукнулся головой о потолок. Выругавшись тихонько, гигант, пригнувшись, направился к выходу.
Баюн несказанно обрадовался уходу одного из богатырей, но оставался еще один, и коту очень не нравилось, какие взгляды бросал на него Муромец. Размышления о том, как бы избавиться и от этой напасти, прервал стражник.
– Прошу прощения, – поклонился охранник, – там к воротам пришел некто – называет себя Яковом, просит срочно переговорить с хозяином тайного двора. Говорит, у него важные сведения о пророке. Выглядит серьезно, – добавил стражник, – я поначалу хотел прогнать, но потом решил все же сходить и доложить.
– Зови его скорее, – вырвалось у Аленушки.
– Если это тот Яков, о котором я думаю, – нахмурился боярин, – то это один из моих лучших разведчиков. Только он больше года назад пропал, когда я его Китеж искать отправил.
Мужчина, которого привели, выглядел истощенным, но вид имел самый решительный.
– Яшка, ты, что ли?.. Тебя и не узнать.
– Неудивительно, боярин; посиди-ка в темнице Китежа с мое… Ничего, я и оттуда сбежал.
– Ты знаешь, где Китеж? – теперь на лазутчика смотрели все.
– Знаю и покажу, – кивнул Яков, – только там черти. Они хотят пророка в жертву принести.
– Чего, – опешил Илья, – какие черти?
А вот новый глава церкви Неждан сразу оживился.
– Черти – это злокозненные духи, вороги нашего создателя и бога. Они редко показываются на глаза; ты их точно видел?
– Видел. Своими глазами.
– Сие есть яркое свидетельство истинности нашей веры, – заметил бывший жрец многозначительно. – Чего они хотят, эти черти?
– Хотят в жертву пророка принести. Не знаю, зачем им это надо, но во время полной луны они сей ритуал и совершат.
– Это сколько дней осталось у нас?.. Семь дней, уже даже шесть с половиной. А до Китежа-то далеко?
– Я пять дней добирался, очень спешил.
– Проклятье…
– Что же вы все стоите, – забеспокоилась Аленушка, – спасите его. Скорее собирайте войско.
– Собирать нет времени, – нахмурился Рогволд, – надо вернуть Святогора, он должен войско повести.
– Святогор уже очень далеко, – усмехнулся Илья, – он как начнет бежать, так и мчит, не уставая, сутками. Его не догнать. Я войско поведу. Кто есть в наличии? – Дружина, галичане Лютополка и… твой отряд.
– И наше войско, – добавил Рогволд.
– Много там чертей этих?
– Много. Тысячи.
– Тогда беру всех.
– А если Сигизмунд Смоленск возьмет? – испортил всем настроение Неждан. – Тогда ему дорога на столицу будет открыта.
– Он под Смоленском уже не первый месяц сидит, вряд ли за эти две недели он его возьмет.
– А вдруг?
– Хорошо, – сдался Илья, – один полк оставлю. Галичан с Лютополком.
– Спасите его, – взмолилась Аленушка, – пожалуйста!
– Что могу – сделаю, – пообещал Илья, – надо еще поглядеть, что эти черти из себя представляют. Сколько сотен лет тут живу, а таких чудищ не встречал.
– Плохо, значит, искал, – огрызнулся Неждан, – поскольку наш господь был всегда, то и враги его тоже были всегда.
– Вот и глянем, что за враги такие, – пообещал Муромец многозначительно, – а то мне вот подозрительно, как вовремя появились эти черти. А я с детства недоверчивый.
