– Сомкнуть щиты! Приготовиться!
Все и так всё знали, но команды все равно нужны. Хотя бы даже и для того, чтобы ратники чувствовали – все идет согласно плану. Удар, надо сказать, вышел так себе, степная конница не обладала достаточной пробивной силой. Копья у них имелись, но довольно короткие, а кони, не облаченные в железо, как под рыцарями или катафрахтами, не наносили своей массой ощутимого удара. Строй щитов почти не поддался, копья волчьей стаи собрали кровавую жатву, под ногами валялась куча шлемов, сделанных из собачьих голов. Ратники переступали через тела поверженных врагов и медленно перемалывали нападавших. Все идет, как и должно быть.
Еж огляделся по сторонам и грязно выругался: соседний полк новгородцев просто смяли в буквальном смысле. Новгородцы бросали оружие и бежали прочь. Это кто же их так атакует? Вожак с удивлением глядел на то, как оборону соседей проламывали одетые в броню конные степняки, все в тех же собачьих шапках на головах. Откуда у них такая конница? Нет у степняков тяжелой кавалерии, это все знают. Чем ответит наш воевода, должен же у него быть какой-то план? Не зря Лютополк так не любил богатырей, сейчас еще всю битву проиграет этот муромский барсук… плакали тогда все их планы о богатой жизни дорогостоящих наемников.
– Государь, ты видишь, а, видишь же?! – Федор буквально взревел, указывая вниз, на место прорыва. Старый воевода был весь изранен: кроме уха, которое ему откусил Лютополк на турнире, он лишился и нескольких пальцев на левой руке, а его тело украсилось еще несколькими заметными шрамами, но бодрость духа старый наставник царя не утратил, как и ясность ума. Дмитрий все видел: конная лавина степняков ударила в четко выстроенные порядки русских войск. Кое-где пехота устояла, где-то слегка прогнулась, но вот там, где стоял новгородский полк, случилась полная катастрофа. Вражеский удар буквально смел стену щитов, и берендейский царь видел, в чем причина. Псоглавцы только выглядели одинаково, но вот над теми всадниками, что проломили оборону, вился хорошо знакомый стяг – степной волк на желтом поле. Берендеи-предатели, или беренди́и, как они сами себя называли. Тяжелая конница, которой не было у степняков.
Воины за спиной роптали, Дмитрий помнил, что Илья просил его оставаться в резерве, дабы закрывать прорывы там, где будет трудно; но что это, если не прорыв? Наверняка посыльный от Ильи уже скачет к нему, так что нечего ждать, пока враг сомнет весь строй, нужно действовать быстро и решительно.
– По коням! – Призыв царя зычным богатырским голосом был слышен издали. – В атаку!
Берендеево воинство, выхватив мечи и взяв на изготовку копья, ринулись с холма, навстречу бывшим соплеменникам. По дороге попадались спасающие свою жизнь новгородцы, но сбавлять темп недопустимо, а потому трусов попросту растаптывали, и спасения для бегущих не было.
– Бей!
Конная лавина берендеев схлестнулась с гонящими новгородцев беренди́ями. Зазвенели мечи, свист стрел, крики ярости и вопли раненых слились в один непрерывный шум и гам. Дмитрий, как всегда, был на острие атаки, первым же ударом своего копья он легко пробил вражеского всадника насквозь, вместе с конем и доспехом. Пока он тряс древком копья, пытаясь сбросить мертвое тело, с врага свалился собачий шлем. Царь берендеев узнал Малюту, своего троюродного брата. Когда-то тот задорно смеялся, требуя от Дмитрия покатать его на загривке, как на лошадке, а сейчас один из братьев убил другого. Богатырь даже не ощутил жалости: кто такие псоглавцы, уже знали все в русском войске, и все, чего он хотел, – уничтожить эту нечисть. Хотя для них-то нечистью был он сам: человек, живущий прошлым, старинной дружбой с Русью; он и такие, как он, не давали возможности молодым быть степняками, жить грабежом, как только и положено жить степному мужчине. Дмитрий заметил, что сражение приобрело ожесточенный характер, потому как никто не хотел уступать.
– Сына убил!.. – причитал один из его ветеранов. – Я сына убил… – Мужчина опустил оружие и смотрел куда-то вдаль, повторяя эти слова снова и снова, пока очередной воин в собачьем шлеме на голове не проткнул его копьем, свалив на землю и оборвав это бормотание.
– Бей гадов! – взревел рядом Федор, раздавая увесистые удары палицей.
– Убивай русню! – кричали в ответ сотни глоток. – За Степь! Духи Степи с нами!
Дмитрий пробил еще одного врага своим копьем и тут же получил по голове увесистый удар чем-то тяжелым. В глазах потемнело, но все тут же прояснилось. Хорошо все же быть богатырем, особенно в такие моменты. Беренди́и не дрогнули, встретив бывших соплеменников, и чем дальше, тем хуже шли дела у русских союзников. Кто бы ни командовал врагами, но он быстро разобрался, что произошло, и отправил прорвавшимся изменникам значительную помощь. Учитывая, что степняков в этой битве изначально значительно больше, ситуация становилась опасной. Дмитрий увидел, что его людей начинают теснить, а помощь что-то не спешит. О чем же думает Илья, не может же он не видеть этого? Или у воеводы не осталось больше резервов? Дмитрий же не видел, как обстоят дела в других местах. Если везде так, то плохи их дела. Только бы не побежать… надо медленно и организованно отступать.
Вот только куда проще сказать, чем сделать, потому как ненависть бывших соплеменников друг к другу превышала все разумные пределы, и два войска сцепились буквально насмерть. Всадники обменивались ударами, топтали павших конями, изо всех своих сил пытались достать врагов копьями. Лошади ржали, люди ругались, бились молча, кричали от боли. Дмитрий уже ничего не контролировал: все, что ему оставалось, – лишь драться, а это он умел очень хорошо. Смертоносное копье из звездного металла, подарок Шамаханской царицы, пробило очередного врага. Это был уже и не изменник-берендий, а просто какой-то степняк из тех, что пришли на помощь прорвавшимся соратникам.
Дмитрий вспомнил все те истории, которые рассказывали о том, что творили псоглавцы в захваченном Шамаханском царстве, и его тоже переполнила ненависть. Богатырь бил копьем направо и налево, он уже не думал о том, что может убить кого-то из родственников или тех, кого знал в прошлом. Он ненавидел эти оскаленные собачьи морды так, словно это были и не люди вовсе, а чудища с песьими головами. Чудища, способные только убивать и не могущие ничего создавать. Все что у них было при себе – вышколенные кони, ладные кольчуги, острые мечи – все это досталось им от его народа, когда они все были берендеями. Даже сейчас, за его спиной, в Устюге, в кузницах куют мечи и сельский инструмент, в мастерских ремесленников создаются очередные творения. А что есть у них, у изменников? Кочевой образ жизни? Делай налет, грабь, убивай и насилуй, ибо только так достойно жить степняку? Дмитрий в очередной раз понял, какой важный выбор сделали его предки, перейдя на сторону Руси и обеспечив племени совсем другое будущее, где есть место не только воинам, но и мастерам, хлебопашцам, кузнецам и знахарям. Нет, не дождетесь, твари, берендеев вам не сломить!
Царь ринулся в атаку с новой силой, и его соратники усилили нажим, вот только даже это не помогло. Врагов прибывало слишком много, в прорыв вливались толпы кочевников, а тающему воинству берендеев не по силам остановить их. «Проклятье… Илья, где же ты?! Еще немного – и нас тут всех перебьют!..»
