– Да будет так.
Всё, всё, пришла пора отбросить сомнения, недостойные истинно верующего, и идти вперёд по слову Его.
– Ведёт нас одна вера, один путь, одна Воля, истинная и в истине пребывающая… – губы сами шептали направляющую молитву, но дошептать не успели.
Ударил колокол – низко, густо, долго.
Пора!
Великий шагнул на большой балкон, обрывающийся над забитой народом площадью и огороженный лишь ажурными перилами. Там уже выстроились почти все пребывающие в Лаонте святые отцы, и впереди – епископ Марк в торжественном белоснежном с серебром облачении.
Магистр поднял руки в приветственном жесте – толпа внизу ахнула. Началось!..
Спасение всем и каждому!
Великий подошёл к ограждению – ветер, летящий от моря, подхватил его белое с золотом одеяние, алый плащ, положенный по сану, ударил в лицо, так что дух захватило. Великий день пришёл – День Спасения, не гнева, но великой последней битвы, когда тёмное ввергнется во тьму, а светлое навсегда будет пребывать в блаженстве.
Меч Спасителя будет разить без промаха – и ударит отсюда, из Игниса, направляемый его, Великого, рукой.
Он ждал этого дня, ждал много лет. Они все ждали – высокие иерархи, магистры, приходские священники, праведники в своих кельях; ждали простые миряне, неустанным трудом своим приближавшие его. Ждал весь Игнис, устремлённый однажды и навсегда к одной благой цели. Даже удивительно, что в этот величайший день солнце с небес светит как обычно, и ветер по-прежнему пахнет солью и смолой из порта, и мачты купеческих каравелл и рыбачьих лодок пляшут на волнах, будто ничего не случилось. И люди суетятся там, разгружая товары, торгуясь, словно и не заботясь о душе своей, о вечном Спасении.
Но это, конечно, не так. Не все в силах понять и осознать сразу величие творимого; должно иметь милость к простым и честным душам, кому Спаситель назначил прямой и немудрёный путь. Они точно так же – и даже больше! – достойны Спасения, чем изощрённые в понимании Его замысла богословы.
Магистр почувствовал, как у него мелко и совершенно недостойно задрожали руки. Не от страха – от восторга, захлестнувшего сердце, сдавившего горло, и он понял, что каждый из стоящих рядом с ним на балконе чувствует то же самое.
Подготовка к великому, величайшему событию в истории Игниса завершилась. Да что Игниса – возможно, всего Сущего!..
Великий магистр склонился к толпящимся внизу, на площади людям – к морю лиц, поднятых к нему с жадным ожиданием, страхом, надеждой, нетерпением. Наступают Последние Дни – последние дни привычного, земного бытия Игниса. Скоро, совсем скоро Начальствующий и его воинство свершат предначертанное, спасут тех, кто не в силах спасти себя сам.
И тогда на Игнис прольётся обещанная Им благодать. Сам мир из привычного, тварного плана вознесётся в вышние сферы; рабы Его избавлены будут от земных горечей и забот, им будет даровано прощение всех грехов – здесь, на земле, а не там, после смерти, – когда начнётся Великое Спасение. Магистр чувствовал, как давит на него это ожидание, как свиваются тугой петлёй силы… Толпа ждала Спасения и Избавителя, и это ожидание, это упование стократно усиливало святую магию, вложенную в Меч. Чувствует ли её Начальствующий и воинство его? Собирают ли, копят ли для великого дела?..
И тут же ощутил – чуют, собирают. Напряжение, витающее над площадью, словно бы утекало тонкой струйкой – туда, в тёмный зев открытых врат в подземелья. Так рука лучника оттягивает напряжённую уже тетиву, чтобы послать стрелу в смертоносный полёт.
– Верные чада Спасителя и истинной Церкви! – Великий магистр воздел ладони в приветствии. Он знал – площадь слышит его, как если бы он сейчас стоял рядом с каждым верующим. – Возрадуйтесь, дети мои! Пророчества исполняются!.. Последние Дни настают, но не надо пугаться – ибо они есть Дни не конца, но небывалого Начала. Дни истины, дни Великого Спасения, когда старый мир мы сбросим с наших плеч, подобно истлевшему плащу и вознесёмся на преображённом Игнисе в лоно Его, ибо мы избраны Спасителем, Им вскормлены и взращены. Мы – меч Его!
Толпа отозвалась напряжённым вздохом.
– Мы – воля Его! И дано нам, нашему Игнису, высшее благо – вести других по слову Его ко Спасению!
Толпа снова вздохнула как один человек, а потом закричала – громче и громче, словно призывая Меч Спасения наконец взвиться над всей видимой Вселенной. И за спиной магистр услышал тот же нарастающий, ликующий крик.
Епископ Лаонтский и священники, подхваченные тем же порывом, повторяли за толпой Великое Славословие, одну из первейших молитв:
– Грядёт Спаситель! Во славе своей! Нас ведёт! Ко спасению великому! Меч благословен! Несёт нам! Сразитесь со тьмой! И спасены будете!..
– Внемлите! – крикнул магистр. Сила – горячая, ослепительная сила веры – полнила его, и голос прокатился над молящейся площадью, как удар грома. Молитва смолкла. – Вот грядёт Меч, чада мои! И великий огонь Спасения обетованного!
Толпа отозвалась дружным «Ааа-ах!» – и тут же над головами вновь ударил колокол, самый большой колокол Собора.
В черноте отверстых врат забрезжил слабый свет. Врата, ведущие из подземелий, открывались в небольшое пространство рядом с площадью Святого Огня, сейчас запруженной народом; разделяли их только кованые ворота со стоящими возле них монахами из Святой стражи. Собравшийся возле Собора люд видел всё гораздо лучше, чем сам Великий – зато он чувствовал движение силы, как никто другой; в конце концов, именно он приложил руку к рождению Начальствующего в монастыре Всех Сил Святых.
Этот бледный свет означал, что воинство Игниса – называемое иначе Мечом Спасения – выходит на величайшую битву, ради величайшей славы Спасителя.
Бледный свет быстро разгорался, толпа ахнула и отхлынула от ажурных ворот – но не побежала. К чему бежать, это ведь воинство Спасителево, это наши, это наша сила!
Из тьмы показалась призрачно светящаяся фигура – огромная, куда выше человеческого роста. За спиной её вздымались полураскрытые крылья – тоже окутанные тонким сиянием. Зато глаза на застывшем лике с неестественно правильными чертами – глаза эти горели нестерпимым белым огнём, и от всей фигуры веяло такой силой, что люди на площади все как один повалились на колени.
Спаситель явил в Начальствующем силу свою.
Вслед за ангелом шли ровными рядами монахи в белоснежных одеждах – праведники покинули наконец свои кельи, где пребывали в добровольном заточении. Было их совсем немного, если судить с точки зрения обычного воинства, но в каждом дремала великая сила, величайшая сила веры – той, что движет горы и моря заставляет расступаться. Монахи шли опустив голову, словно погрузившись в себя, но магистр знал – смирение это готово обернуться яростным очистительным пламенем. Скоро, совсем скоро они оставят человеческие тела и человеческую плоть, обратившись в непобедимых воинов Его.
От этих светящихся даже на ясном летнем солнце фигур исходила такая мощь, что Великого против воли пробрала дрожь. Кто устоит против нас? Кто посмеет поднять меч против?..
