– А тебе?
Глядя в пространство, Ратмир секунду думал.
– Да в общем, мне тоже.
Протереть клавиатуру, подумал Вадим, хотя наши пальцы не значатся ни в одной картотеке, но все равно протереть, правда отпечатки наши не только на клавиатуре, они везде, ну да ладно, пускай, где возможно, протереть, пусть будет что будет. Открыв ящики стола, найдя пачку бумажных салфеток, скомканной салфеткой протерев клавиатуру, поручни стульев, мышь, стол и все, до чего смог дотянуться, сунув салфетку в карман, он повернулся к Ратмиру.
– Ну вот, кажется теперь все. Бери петуха и пошли.
Взяв, было, клетку с петухом, Ратмир повернулся в сторону стоявшего в углу у стены рюкзака с тремя томами «Истории Византии».
– А это? Это ведь тоже берем с собой?
Стоя у двери, Вадим мгновенье смотрел на прислоненный к стене туго раздутый тремя объемистыми томами рюкзак.
– Не надо, – сказал он, – оставим все это здесь. История Византии закончилась.
Закрыв за собой дверь, они пошли к лестничной клетке. Индикаторы лифтов мутно просвечивали сквозь грязную пластмассу, нажав кнопку, с минуту они прислушивались к дальним звукам из шахты. Ученый не советовал заходить в лифты, подумал Вадим, но пешком одолеть шесть этажей – нет, наверно, это получится у меня, но не пойду, сам не понимаю, почему, но не пойду, нет каких-то других, душевных сил, будь что будет. Громыхая и скрежеща, лифт неохотно и не до конца раздвинул двери, войдя, нажав кнопку, увидев прикрепленную к стенке большими ржавыми болтами железную табличку с логотипом отечественного лифтостроительного завода, Вадим закрыл глаза. Если по пути застрянем, подумал он, исчезающе малая вероятность, что на кнопку вызова диспетчера кто-то откликнется и что кнопка вообще работает, здание давно законсервировано, лифтами если кто и пользуется, то раз в несколько месяцев, система, скорее всего, не обслуживается, если кто-то что-то и проверяет, то тоже раз в несколько месяцев, если застрянем, верная смерть. Скрежеща, лифт двигался в шахте. Резко вздрогнув, остановившись, несколькими толчками еще немного продвинувшись вверх, с полминуты подумав, словно нехотя, визжа проржавевшими сочленениями, медленно он раздвинул двери. Выйдя в высокий полутемный холл, Вадим и Ратмир пошли к видневшейся вдалеке кабине проходной, протиснувшись через проржавевший турникет, через тяжелые застекленные двери они вышли на улицу. Щурясь от непривычного и внезапного яркого света, Вадим поднял голову – невысоко над территорией, кое-где совсем странно низко нависали редкие серовато-лиловые облака, небо над ними было ясным и синим, судя по подсветке неба и облаков, где-то там, срезанное зданием, ярко светило жаркое летнее солнце. По захламленной территории, через кучи песка, заваленные трубами, бетонные плиты и груды досок они выбрались на асфальтовую дорожку, впереди была стена с колючей проволокой, у КПП с будкой и шлагбаумом толпились охранники; глядя на низко висевшее над территорией оранжево-синее клочковатое облако со вспыхивавшими в нем оранжевыми электрическими прожилками, оживленно переговариваясь, перебивая друг друга, они, казалось, о чем-то спорили, то и дело переходя на повышенные тона, убеждающе бия себя в груди и тыча в облако пальцами. Пройдя мимо них, по длинному коридорчику деревянной будки Вадим и Ратмир вышли на площадку КПП и пошли к железной вертушке. Поспешно вышедший из боковой двери человек в форме, видимо спешивший к основной группе, с недоумением глядя на них, на мгновение остановился, машинально загораживая им путь.
– Из какой организации? Кто такие?
Сам удивляясь, до какой степени ему плевать на все это, Вадим секунду смотрел на него.
– Ведомство экологического контроля, – сказал он, – орнитологическая служба.
Покосившись на клетку с петухом, охранник посторонился, открывая им путь. Пройдя через заскрипевшую вертушку, они вышли на улицу. Поймать такси, подумал Вадим. Через пейджер, где пейджер, ведь мобильная связь автоматически, само собой, не включилась. Достав пейджер и вызвав такси, дойдя до полусгнившей автобусной остановки он встал, закрыв глаза, прислонившись к ржавому металлическому каркасу, Ратмир с клеткой с петухом молча стоял рядом.
Такси подъехало через пять минут.
– Куда ехать? – спросил шофер.
В самом деле, куда, подумал Вадим. Пейджер глухо пискнул, отмечая приход входящего сообщения; удивленно достав его, не сразу поняв, где и что смотреть, Вадим прочитал – сообщение было от Али.
«Привет, куда ты пропал? Мы все на площади у мэрии, здесь типа праздник. Солнце включили, если ты заметил. Приедешь?»
Быстро написав и отослав ответ, Вадим сунул пейджер в карман.
– К мэрии, – сказал он шоферу.
Машина ехала по освещенным солнцем улицам.
Дул ветерок, неторопливо и вольготно люди в неожиданном множестве, одетые в легкие цветные платья, летние рубашки и светлые брюки, гуляли по казавшимся сейчас странно широкими пыльным тротуарам, кое-где на выносных лотках уже торговали мороженым и бутербродами с сосисками, временами откуда-то слышалась веселая праздничная музыка.
Через колдобины на асфальте вывернув на проспект, быстро промчавшись по нему, пронесясь мимо череды искрящихся витрин магазинов и не работающих ресторанов, резко свернув и взвизгнув тормозами, машина остановилась перед площадью у мэрии.
Площадь была полна народу, люди прибывали, вдали, напротив входа в мэрию высилась трибуна, где-то в отдалении играл духовой оркестр.
Медленно пройдя через еще негустую толпу, Вадим и Ратмир подошли к трибуне, громоздившиеся по обе стороны от нее массивные громкоговорители еще не работали, у аппаратуры, торопясь и переговариваясь, возились техники, стоявший на трибуне благообразно-позитивного вида человек в костюме с галстуком, призывно оглядывая толпу, надсаживаясь и приподнимаясь на цыпочки, говорил через слегка хрипящий мегафон.
– …и в течение многих лет коллектив мэрии, специалисты городских и коммунальных служб, представители областной администрации целенаправленно и упорно работали над ликвидацией последствий происшедшей аварии. И вот теперь, подводя итоги сделанному, вместе с мэром, с представителями администрации города, в этот радостный солнечный день мы все вместе говорим – здравствуй, солнце! Тьма, прощай!
Раздались нестройные аплодисменты, привлеченный странными звуками, Вадим оглянулся – у клетки с петухом отвалилось и упало дно, ошеломленный петух скакал по асфальту; быстро нагнувшись, подхватив его и прижав к груди, Вадим взял у Ратмира клетку – судя по лопнувшим сгусткам сварки, дно было приварено в четырех точках, три из них видимо треснули еще раньше, последний не выдержал только что. Поставив клетку на асфальт, прижимая петуха к груди, достав пейджер, Вадим послал сообщение Але, получив ответ «мы слева, у фонаря», он кивнул Ратмиру; свернув и пройдя через толпу, почти сразу они увидели стоявших у фонаря худощавого мужчину, Алю и двух девушек. Народу здесь было чуть меньше, неспешно проходили женщины с колясками и бегали дети с воздушными шариками.
