– Милая, принесите нам кваску и ещё чая, – поправил меня Татищев, тоже обратив на сорванца внимание. – Будьте столь любезны.
– Конечно, как вам будет угодно, – она опять выразила почтение лёгким приседанием с поклоном.
Девушка в кокошнике убрала пустые тарелки и расстроилась, видя нетронутое мной блюдо утреннего рациона, но перекочевавшее ближе к Тимке.
Горничная ничего не спросила, однако по всем внешним признакам стало ясно, что в ближайшее время госпожа Белла получит доклад о происшествии, чрезвычайном для местной кухарки. Ладно, поясню им потом, что да как.
Когда первые позывы утреннего голода утолили и все расселись более вальяжно, наступил момент для начала общения, попивая чай и принесённый квас местной предупредительной горничной госпожи Беллы.
– Так что же вы нам такое принесли, уважаемый Николай Фёдорович? – я решился на озвучивание всеобщего интереса, уже не скрываемого ни кем. – Не томите, продемонстрируйте нам, граф. Никогда не поверю, что вы провели бессонную ночь без пользы. Наверняка контроль вели какой-то. А? Граф?
Гришка с Тимкой оживились, собственно, как и сам Татищев, который словно ожидал от меня этого вопроса.
Граф медленно снял шитую вензелями, белоснежную салфетку, которую перед завтраком заправил за воротник и встал, расправив несуществующие складки на бузупречной одежде.
Затем он медленно прошёл мимо камина к небольшому столику, несущему функции журнального или декоративного, и встал рядом с ним, положа руку на футляры. Николай Фёдорович просто излучает гордость всем своим видом.
– К-хм! – Татищев кашлянул готовясь к пояснениям с демонстрациями.
Мы, естественно, развернулись к нему и приготовились внимать моему мудрому поверенному в делах.
– Итак, я пожалуй начну с самого интересного, и продолжу поочерёдно знакомить вас, уважаемые друзья, с новинками, получившимися в результате конструкторской мыследеятельности нашего дорого Феликса Игоревича, – начал граф проникновенно.
Я принял его посыл с благодарным взглядом.
– Граф, ну вы и свои заслуги не забывайте! Без вашего старания вряд-ли, что-нибудь получилось бы так скоро! – парировал я его слова. – Давайте продолжим без лишнего пафоса и официоза! Уж больно интрига сильна, – я выразил и общее настроение друзей. – А?
Пока я говорил, Татищев взял со столика самый малый футляр из всех ожидающих очередь для демонстрации.
Кстати, не заметить руну или символ с моего именного, теперь, перстня Рюриков просто невозможно. Она прямо сияет позолотой и я не без основания заподозрил о использовании в отделке и украшении шкатулки настоящего сусального золота. Слышал о таком, но никогда в жизни не встречал.
Повертев коробочку так, чтобы мы насладились моментом, Татищев подошёл ко мне, как к виновнику и открыл её.
– Вот! – с этим восклицанием он вытащил предмет моих мечтаний.
Рука сама потянулась к щетине на подбородке и я взял в руки первую безопасную бритву. Шедевр! Даже нарезка от скольжения на ручке выполнена в виде цветочков, листочков и хитросплетений веточек замысловатых форм. Красотища!
– Это! Это… Да, это су-у-пе-е-ер! – вырвалось у меня восхищение из груди. – Охрененно! Блин!
Тимка с Гришкой пока смотрели на эту вещицу без особого энтузиазма, не понимая причины моего восторга. Парни переглядывались и посматривали на нас с графом как на ненормальных, или слегка неадекватных.
– Ну, граф! Умеете вы удивить! – я одобрительно покачал головой, откручивая ручку и снимая прижимную пластину. – И лезвие даже почти по чертежу сделали! – я оценил пластинку из металла тонкой выделки. – Как его ковали? Э-хх! Такая тонкая работа! – подвёл я итог, сгорая от желания немедленно опробовать модель из своего покинутого мира.
Татищев испытал гордость в очередной раз и вернулся к столику с новаторствами, а я неотрывно изучал всего четыре незамысловатые детальки бритвы, когда-то виденной мной рядом с умывальником прадеда. Точная аналогия, если точнее выразиться. Ручка с резьбовым отверстием, лезвие и две планки, посадочная и прижимная с резьбовым штырьком. Вот и всё.
Действительно, я приятные ощущения испытываю в отличии от конкретно озадаченных парней, уже готовящихся произнести вслух предсказуемые вопросы по данной теме.
– Эм-м… Феликс, и вы граф? – Григорий сдался первым. – А, собственно, что это такое?
Откинувшись на спинку стула и приняв самое сладостное выражение удовольствия, я ещё раз демонстративно потрогал щетину на лице и улыбнулся друзьям.
– А это, Гришка, безопасная бритва, – я отдал ему станок в руки. – Не порежься смотри, – я предупредил, видя как он с подозрением рассматривает кромку лезвия, – хотя он, станочек в смысле, гораздо проще в обращении и не такой маньячный, как те сабли, которыми лица скоблят, – пояснил я не без доли иронии и содрогнулся, вспомнив как меня брила Марфа.
– Ну надо же… – произнёс Распутин недоверчиво. – Счас спробую!
Он скребнул по щеке и удивлённо уставился на полоску кожи без щетины, глянув на себя в зеркало. Тимка ухмыльнулся, собственно как и Татищев.
– Ладно, – пришлось прервать испытания девайса, оценив время на напольных часах. – У нас сегодня много дел, а посему, граф, давайте перейдём к следующему лоту нашего представления! – попросил я продолжить ознакомление.
Николай Фёдорович легонько кивнул и взял самый крупный из футляров, серьёзной длины, плоский и узкий. Уважаемый граф не стал делать новую интригу с позёрством, и сразу прошёл с очередным шедевром к нам, позволив оценить и его оформление, очень похожее на первую шкатулочку.
– Вот, первые и пока единственные воплощения очередной придумки господина Феликса! – с этаким вступлением Граф открыл её и мы трое ахнули. – Рунические карабины!
На алом бархате расположены два ружья, точнее карабина времён колонизации Америки. Видел такие по историческим фильмам. Однозарядные с казённой частью со стороны приклада. Рычаг нужно отжать и вставлять патрон когда открывался затвор. Ну похоже очень.
– А ну-ка, ну-ка, – я взял один из экземпляров в руки и начал осмотр.
Гришка ударил по руке Тимку, попытавшемуся сцапать второй слонобой.
– Куда?! Не хватай, пока взрослые не проверили всё! – сопроводил он своё действие.
– Это ты, что-ль, взрослый самый тута? – парировал Тимоха. – Смотри годки не попутай!
Наш главарь беспризорников обидчиво на него посмотрел и сделал фигу за спиной, что не ускользнуло от меня. Наверняка и язык выставил.
Тем не менее Гришка Распутин не обратил на него внимания и с вожделением присоединился ко мне с осмотром оружия под одобрительные взгляды Татищева.
Два произведения искусства с нормальными прицельными приспособлениями, по обыкновению украшенные резьбой и гравировкой. На прикладах отражены все магические стихии в виде рун, завуалированных под причудливые растения, как и на стволах и всех металлических частях и деталях. Калибр оружия весьма серьёзный, даже слишком.
