Вряд ли стоит удивляться тому, что после того, как в 1970–1980-е в розничной торговле распространились штрихкоды, расширились и крупные торговые сети. Данные со сканеров легли в основу баз данных клиентов и бонусных карт. Благодаря отслеживанию товаров и автоматизации учета более привлекательной оказалась срочная доставка и снизились затраты на предложение широкого ассортимента продукции. Магазины в целом и супермаркеты в частности стали более универсальными: теперь они продавали цветы, одежду и электронику. В новом мире проводить огромные, разнообразные, логистически сложные операции стало легче
[251].
Может быть, лучше всего этот факт стал заметен в 1988 году, когда дисконтный универмаг Wal-Mart решил продавать продукты. Теперь это крупнейшая американская продовольственная сеть и, безусловно, самый большой универсальный ретейлер на планете — более крупный, чем пять ближайших конкурентов, вместе взятые
[252]. Wal-Mart рано внедрил штрихкоды и продолжает инвестировать в новейшую компьютерную логистику и учет
[253].
Сегодня Wal-Mart — это главные ворота между китайскими производителями и американскими потребителями. Открытость прогрессу сделала возможным широкомасштабный рост, а благодаря такому размаху можно послать закупщиков в Китай и большими партиями заказывать дешевые товары. Китайцам может быть выгодно сделать целую производственную линию всего для одного клиента, если этот клиент Wal-Mart
[254].
Любители техники справедливо отмечают момент прозрения Джозефа Вудленда, лениво пересыпавшего песок на Майами-бич, и труды Джорджа Лорера, который довел штрихкод до известного нам вида. Однако штрихкод — это не просто способ эффективнее вести бизнес, он определяет, какого рода бизнес может быть эффективен.
Штрихкоды утвердились как символ обезличенного глобального капитализма и даже породили ироничный протест. С 1980-х годов некоторые противники глобализации наносят себе татуировки с изображением штрихкода
[255]. Этот модный контркультурный вызов показывает, что характерные черные и белые полосы — прекрасный пример изящного инжиниринга, но изящный инжиниринг меняет структуру мировой экономики.
19. Холодильная цепочка
«Он безумнее полдюжины накурившихся опиума лягушек» — так один свидетель описывал генерала Хорхе Убико
[256]. Этот генерал, с 1931 по 1944 год занимавший пост президента Гватемалы, наряжался как Наполеон Бонапарт. Может быть, он и впрямь считал себя реинкарнацией императора.
Как и многие латиноамериканские диктаторы ХХ века, безумный генерал Убико поддерживал теплые отношения с компанией United Fruit. Он прославился под прозвищем Эль-Польпо — Спрут, так как его щупальца доставали везде. Убико провел закон, по которому гватемальские индейцы обязаны были работать на землевладельцев, то есть на United Fruit Company, которой принадлежала большая часть пахотных земель в стране. Большую часть площадей компания не использовала и держала на всякий случай, на будущее. Поскольку земля, по их мнению, почти ничего не стоила, то и серьезных налогов они платить за нее не хотели. Убико не возражал.
В конце концов генерала свергли. Пришедший к власти молодой солдат-идеалист Хакобо Арбенс использовал ложь Эль-Польпо во благо народа: раз земля стоит гроши, государство выкупит ее и даст крестьянам ее возделывать. Компании United Fruit эта идея очень не понравилась. Она привлекла пиар-агентство, которое представило Арбенса как опасного коммуниста, и стала лоббировать в американском правительстве нужное решение. В 1954 году при участии ЦРУ произошел переворот. Арбенс был свергнут, раздет до нижнего белья, посажен в самолет и отправлен в вечное изгнание. Его дочь покончила с собой. Сам он начал пить и умер в гостиничной ванной с бутылкой виски в руке. Гватемала скатилась в гражданскую войну, которая продолжалась тридцать шесть лет
[257].
Бедные страны во главе с безумными диктаторами, которых цинично подпитывают деньгами из-за рубежа, часто называют банановыми республиками
[258]. По иронии судьбы, беды Гватемалы были тесно связаны с ее главной статьей экспорта — бананами. Надо сказать, что без изобретения еще одной системы гватемальская политика — и западная диета — были бы совсем другими. Эта система — холодильная цепочка.
Задолго до появления этой технологии жил человек по имени Лоренцо Доу Бейкер, один из основателей United Fruit Company. Начинал он моряком. Однажды в 1870 году, когда он возвращался домой в Новую Англию после того, как отвез золотоискателей вверх по Ориноко, в судне появилась течь, и он встал на Ямайке в док для ремонта. Деньги у него имелись, человек он был азартный, поэтому решил закупить бананы и довезти их до родного порта, прежде чем они испортятся. Ему это удалось, он продал их с неплохой выручкой и вернулся за следующей партией. Бананы стали деликатесом в портовых городах вроде Бостона и Нью-Йорка. Дамы ели их ножом и вилкой, чтобы избежать сексуального подтекста.
Однако бананы — рискованный бизнес. Срок их хранения по времени был примерно одинаков с продолжительностью плавания, но после прибытия они уже были слишком спелыми, чтобы выдержать перевозку вглубь материка
[259]. Если бы удалось их как-то охладить в пути, они созревали бы медленнее и рынок вырос бы.
