Ирландский случай не единственный в том плане, что чеки находились в обращении без обналичивания. В 1950-х годах британские солдаты в Гонконге тоже расплачивались чеками, хотя счета находились в далекой Англии. Местные торговцы пускали чеки в оборот, заверяя собственными подписями, и не торопились обменять их на денежные знаки. В результате гонконгские чеки, как и ирландские чеки и бирки, стали своего рода частными деньгами
[275].
Если деньги — это просто долг, которым можно торговать, то бирки и необналиченные ирландские чеки — это не какая-то странная форма квазиденег. Это и есть деньги, просто без прикрас. Как двигатель без чехла или дом с неубранными строительными лесами, они представляли собой денежную систему с неприкрытым лежащим в основе механизмом.
Конечно, мы по-прежнему представляем себе деньги как металлические кружки из Эшмоловского музея. В конце концов, долговечен металл, а не чеки и бирки. А систему доверия и обмена, которая является сутью современных денег, вообще под стекло не положишь.
Долговые бирки, кстати, постигла незавидная участь. От них в конце концов отказались, и в 1834 году, спустя десятилетия попыток модернизации этой системы, заменили бухгалтерскими книгами. Чтобы отпраздновать это событие, было решено сжечь бирки — шесть веков незаменимых денежных записей — в угольной печи палаты лордов, вместо того чтобы раздать их персоналу парламента на растопку. Сжечь пару возов бирок в угольной печи — отличный способ устроить в трубе бушующий факел. Так и произошло. Палата лордов, затем палата общин и почти весь Вестминстерский дворец — здание такое же старое, как сама система бирок — сгорели дотла. Может быть, то была месть святых покровителей истории денежной системы.
21. Книжный шкаф «Билли»
Денвер Торнтон ненавидит книжные шкафы «Билли»
[276].
Он руководит компанией под названием unflatpack.com. Если вы купили мебель в IKEA, но вас пугают штифты, ключи-шестигранники и вкладыши с невразумительными инструкциями, на которых нарисованы веселые мультипликационные человечки, можно попросить кого-нибудь вроде мистера Торнтона приехать и все собрать.
Книжный шкаф «Билли» — типичный продукт IKEA. Его придумал в 1978 году дизайнер этой фирмы по имени Гиллис Лундгрен — он сделал набросок на салфетке, чтобы не забыть
[277]. В мире насчитывается уже 60 с лишним миллионов таких шкафов — почти у каждого сотого жителя планеты
[278]. Неплохо для скромного книжного шкафа! Они настолько широко распространены, что Bloomberg использует их для сравнения покупательной способности в разных странах. Индекс книжного шкафа «Билли» — да, есть такой — показывает, что дороже всего они стоят в Египте, чуть больше сотни долларов. В Словакии такой шкаф можно купить меньше чем за сорок
[279].
Каждые три секунды очередной «Билли» сходит с конвейера на фабрике Gyllensvaans Möbler в Четтильсторпе, крохотной деревушке в Южной Швеции. Пара сотен работников этой фабрики не прикасается к книжным полкам: их работа — обслуживать машины, привезенные из Германии и Японии. Станки работают двадцать четыре часа в сутки: режут, клеят, сверлят и пакуют различные детали книжного шкафа
[280]. На фабрику грузовиками завозят древесно-стружечные плиты, 600 тонн в день. С фабрики выходит готовая к сборке продукция, упакованная на поддонах шесть по три
[281].
В приемной Gyllensvaans Möbler в рамке на стене висит напечатанное на машинке письмо — самый первый заказ компании на изготовление мебели для IKEA. Письмо датировано 1952 годом
[282]. В то время IKEA еще не была глобальным «монстром» с магазинами в десятках стран мира и десятимиллиардными оборотами
[283]. Ингвар Кампрад основал компанию в 17-летнем возрасте, получив от отца небольшой денежный подарок в награду за усердие в школе, несмотря на дислексию
[284]. К 1952 году 26-летний Ингвар уже мог похвастаться каталогом мебели на сто страниц, но ему еще не пришла в голову идея плоской упаковки. Она появилась несколько лет спустя, когда он и четвертый сотрудник компании Гиллис Лундгрен загружали машину товаром, чтобы сделать снимок для каталога. «Черт, этот стол занимает слишком много места, — сказал Гиллис. — Давай отвинтим ножки»
[285].
И тут их осенило. Кампрад до такой степени был одержим снижением цен, что некоторые производители начали его бойкотировать
[286]. А один из способов держать низкие цены — это продавать мебель в разобранном виде и не платить рабочим за сборку. В этом смысле, наверное, платить Денверу Торнтону за сборку книжного шкафа «Билли» очень странно — это все равно что покупать продукты в супермаркете и нанимать шеф-повара, чтобы тот приготовил из них ужин.
И такой подход мог бы работать, если бы перепоручение работы клиенту было единственным способом удешевить мебель в плоской упаковке. Еще большая экономия получается благодаря проблеме, которая в свое время вдохновила Гиллиса Лундгрена, — вместимости транспорта. В 2010 году, например, в IKEA пересмотрели конструкцию дивана «Экторп» и сделали подлокотники съемными. Размер упаковки уменьшился вдвое, следовательно, теперь требовалось меньше грузовиков, чтобы доставлять диваны с фабрики на склад и со склада в магазин. А это, в свою очередь, срезало одну седьмую цены, а этого более чем достаточно для оплаты работы мистера Торнтона — прикручивания подлокотников
[287].
