Казалось бы, все просто, но прерии в то время представляли собой обширные неизведанные просторы, поросшие высокой жесткой травой, и подходили скорее для жизни кочевников, чем поселенцев. Эти земли издавна принадлежали индейцам; после того как европейцы прибыли в Америку и начали продвигаться на запад, на бескрайних равнинах стали свободно пасти скот ковбои.
Изгороди требовались поселенцам не в последнюю очередь для того, чтобы все эти стада не вытаптывали посевов. К сожалению, в прериях мало дерева — уж точно недостаточно, чтобы милю за милей огораживать «американскую пустыню»
[36]. Фермеры попытались выращивать живые изгороди из колючего кустарника, но они росли медленно и были недостаточно гибкими. Заграждения из обычной проволоки тоже не помогали: животные их просто рвали. Нехватка оград ощущалась очень остро.
В 1870 году Министерство сельского хозяйства США провело исследование и пришло к выводу, что, пока не появится какая-нибудь новая технология, заселить американский Запад будет невозможно
[37]. А на самом Западе в то время кипела техническая мысль: вариантов новых оград предлагалось больше, чем во всем остальном мире
[38]. В результате этого мозгового штурма и родилась идея колючей проволоки.
Колючая проволока сделала то, чего не смог добиться Гомстед-акт. До ее появления прерия была бескрайним пространством, больше похожим на океан, чем на пахотные земли. Частное землевладение там встречалось редко, так как оно было просто нецелесообразно.
Новое изобретение решило одну из важнейших проблем поселенцев, поэтому распространилось быстро. А еще оно вызвало жестокие противоречия. Почему так случилось, понять несложно: селившиеся по новому закону фермеры начали размечать собственность, ту самую землю, которая некогда была домом для различных индейских племен. И через двадцать пять лет после подписания Гомстед-акта был принят закон Доза, который насильно наделял индейцев земельными участками, а все остальное отдавал белым фермерам. Оливье Разак, автор книги о колючей проволоке, пишет, что закон не только освободил сельскохозяйственные земли для поселенцев, но и «помог разрушить основу индейского общества». Неудивительно, что индейцы называли колючую проволоку «дьявольской веревкой».
Ковбои тоже жили по закону неогороженных пастбищ и свободного выпаса на равнинах и ненавидели проволоку не меньше индейцев. Из-за нее коровы получали опасные раны и инфекции. С наступлением метелей скот шел на юг, и животные натыкались на проволоку и гибли тысячами. Другие ковбои взяли на вооружение колючую проволоку и начали огораживать ею частные ранчо. И хотя с помощью колючей проволоки люди размечали законные границы, многие заграждения ставились незаконно: нередко предпринимались попытки присвоить общую землю для частных нужд.
Когда по западу протянулись ограды, разгорелся конфликт — «война за перерезание оград»
[39]. Банды людей в масках c грозными названиями вроде «Синих дьяволов» и «Дротиков» резали проволоку и оставляли записки, грозя смертью, если владелец осмелится ее восстановить. Случались перестрелки, произошло даже несколько убийств. В конце концов в дело вмешались власти. Войны прекратились, колючая проволока осталась. Кто-то победил, кто-то потерпел поражение. «Меня тошнит от мысли, что там, где когда-то скакали мустанги и созревали для продажи четырехлетние бычки, теперь растет лук с картошкой»
[40], — жаловался в 1883 году один бывший перегонщик скота. Ковбои были вне себя от ярости, но индейцы пострадали намного сильнее.
Ожесточенная борьба на американских границах перекликалась со старым философским спором. Английский философ XVII века Джон Локк, сильно повлиявший на мировоззрение отцов-основателей Соединенных Штатов Америки, в свое время ломал голову над этой проблемой: как легальным образом завладеть землей? В давние времена никто ничем не владел, земля являлась даром природы и Бога. Однако в мире самого Локка много земель оказалось в частной собственности: хозяином был либо король, либо простой йомен. Каким образом дар природы перешел в чьи-то руки? Может быть, какой-то парень с бандой громил просто забрал себе все, до чего смог дотянуться? Если это так, то вся цивилизация построена на грабеже. Для Локка и его богатых покровителей такой вывод был не самым приятным. Поэтому философ провозгласил, что каждый человек — хозяин своего труда, а если соединить этот труд с землей, которую дает природа, например, распахав почву, то получается, что несомненная собственность соединяется с чем-то ничейным. Работая на земле, говорил Локк, человек становится ее хозяином.
Это были не просто теоретические умозаключения. Локк активно включился в дебаты по поводу колонизации европейцами Америки. Политолог Барбара Арнейл, специалист по трудам Локка, пишет, что для него вопрос «Как первые люди создали частную собственность?» тождествен вопросу «Чье право на земли в Америке сейчас получено по справедливости?»
[41]. В целях аргументации ему следовало допустить, что земли там много и она никому не принадлежит, поскольку туземные племена не «улучшили» землю и не получили тем самым на нее прав.
Не все европейские философы с этим согласились. Жан-Жак Руссо, французский мыслитель XVIII века, протестовал против пороков огораживания. В своем «Рассуждении о происхождении неравенства между людьми» он сетовал на то, что «первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: «Это мое!» — и нашел людей достаточно простодушных, чтобы они ему поверили, стал подлинным основателем гражданского общества». Это заявление Руссо не комплимент. Однако, так или иначе, современные экономики действительно построены на частной собственности — юридическом факте, что у большинства вещей есть владелец, как правило, человек или корпорация. Кроме того, в их основе лежит идея, что частная собственность хороша в принципе, потому что дает людям стимул инвестировать и улучшать то, что им принадлежит, будь то участок земли на американском Среднем Западе, или квартира в Калькутте, или даже интеллектуальная собственность, например права на использование образа Микки-Мауса. Это веский аргумент, и его безжалостно применяли те, кто хотел доказать, что у индейцев нет прав на собственную территорию, раз они ее активно не развивали.
