— С Иваном Алябьевым вам приходилось встречаться?
— Нет. В детстве мы, конечно, виделись, Ванечка ведь в той же школе учился, что и мы с Илюшей. Но потом мы это знакомство не возобновили. Илюша про брата много рассказывал, часто, но сразу решил, что представит меня Ванечке только как свою жену. А меня это, сами понимаете, устраивало — чем меньше людей про нас с Илюшей знали, тем мне спокойнее было.
— Вы знали, что Ивана подозревали в убийстве брата?
— Слышала. Но это нелепо, я ни на секунду в такую глупость не поверила. Илюша нежно любил Ванечку, а тот его просто обожал. У них были прекрасные отношения.
Внезапно мне пришел в голову вопрос, который я тут же задала:
— Вы всегда держались в стороне, никто в кругу Алябьевых о вас не знал, ни с кем вы не общались, а при этом обо всем слышали — были в курсе всех событий. От кого же вы получали сведения?
— Был у меня маленький шпион, — слабо усмехнулась Наташа, — племянница моя. Она с младшим братом Илюши дружила. Точнее, друзьями большими они не были, просто собралась компания ребят из разных классов, проводили время вместе. И часто бывали у Ванечки — родителей нет, квартира почти всегда свободная. А девочки их, по-моему, все были в Илюшу немного влюблены. Естественно, смерть его обсуждалась, и Ванечкины проблемы тоже. А уж я у племянницы выспрашивала осторожненько. Хотя, она девочка умная, могла и догадаться.
— Племянница? — Я, не скрывая сомнения, смотрела на Наташу. — Простите, но как-то странно получается. Вы с Ильей вместе учились в школе и еще тогда любили друг друга. У вас много общих знакомых, и ваша племянница бывала в доме Алябьевых, но при всем этом никто даже не догадывался о ваших отношениях.
Наташа снова улыбнулась, коротко и, как мне показалось, с трудом.
— Ничего странного. За те годы, что Илюша в Рязани учился, все забыли о том, что в школе между нами что-то было. А когда он вернулся домой, мы были очень осторожны. Илюша вообще не любил болтать о своих личных делах, а у меня муж… не хотелось, чтобы до него дошло, понимаете? Честно говоря, меня другое удивляет, как вы меня через столько лет нашли?
— На самом деле, очень просто. — Теперь улыбнулась я. — Мы знали, что существует некая одноклассница. И Галя, жена Ивана подсказку дала.
— Галя? Илюше нравилась эта девочка. Но разве она что-то подозревала?
— Нет. Просто Илья однажды сказал ей, что самое красивое имя на свете — это Наташа.
Наташины щеки слегка порозовели.
— Да, Илюше очень нравилось мое имя.
Почему-то мне стало неловко, и, чтобы скрыть это, я бодро, даже слишком бодро, продолжила:
— Дальше все было просто. Мы зашли в сайт «Одноклассники», нашли там ваш выпуск… — некоторое отступление от правды, но не рассказывать же о Ниночкиных базах данных. — Наташа в вашем классе была только одна.
— Действительно, просто, — согласилась Наташа. — Но боюсь, даже эти усилия были потрачены напрасно. Я вам ничем не помогла.
— Кто знает? Кстати, как можно связаться с вашей племянницей? Если она бывала в доме Алябьевых, может, она что-то знает?
— Ну, от нее вы вряд ли чего-то добьетесь. Она, наверное, про Илюшу давно забыла. Понимаете, есть люди, которые интересуются только собой, и Светлана из их числа.
— Светлана? — имя меня заинтересовало. Не то чтобы редкое, но и не на каждом шагу встречается. Вот у вас, например, много знакомых Светлан? — А фамилия?
— Резцова. Ой, нет, это же девичья, а Светлана три года назад замуж вышла. И теперь она… — Наташа подняла глаза к потолку, пошевелила губами и виновато улыбнулась: — Нет. Память у меня стала, как у старухи, — все давнее хорошо помню, а что вчера было… надо у Алеши спросить. Но я почти уверена, что вы с ней только время потеряете. Это если она вообще с вами разговаривать согласится. Даже странно, сестра у меня очень славная женщина, а дочь совершенно не в нее уродилась. Расчетливая, деловая, ни тени сантиментов, ни капли родственных чувств.
Наташа сделала последний глоток и поставила пустую чашку на поднос.
— Ладно, бог с ними, с родственными чувствами, хоть бы элементарные приличия соблюдала! Когда мне операцию сделали, нужен был уход, так вся родня собралась, дежурили около меня по очереди, Алеша, тот вообще из больницы не выходил, а Светлана даже кончик носа не показала. Навестила всего один раз, да и то здесь уже, дома. Примерно месяц назад пришла, посидела полчасика, и все, родственный долг выполнен! — Чувствовалось, что Наташа всерьез обижена на племянницу. — И то наверняка не сама пришла, а мать заставила. Хотя, было время, чуть ли не жила у нас, каждый день прибегала. Понятно, я тогда здорова была, работала, зарабатывала хорошо. Баловала девчонку то подарками, то просто деньгами. А как Светлана в «новые русские» выбилась, так нос стала от родни воротить. Даже странно, что она хоть один-то раз нашла время больную тетку навестить.
— Действительно, некрасиво.
— Я еще удивлялась, как ей с таким характером удалось замуж выйти. Муж у нее, кажется, неплохой человек. Впрочем, я его мало знаю, с ним больше Алеша общался.
Дверь снова открылась, и вошел Алексей. Он выразительно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Наташу:
— Ты устала.
— Немного, — согласилась она. — Но мне было приятно.
Я встала с кресла:
— Спасибо вам большое и извините за беспокойство…
— Что вы, — перебила она. — Я же говорю, мне было приятно. Это вы меня извините, что ничем не смогла помочь.
Алексей снова посмотрел на меня, теперь с заметной укоризной, и я, быстро свернув обмен любезностями, распрощалась и заторопилась к выходу. Он двинулся следом и в коридоре неожиданно коснулся моего локтя.
— Мне надо с вами поговорить. — Алексей оглянулся на открытую дверь в комнату и тихо добавил: — Но только не здесь, не при Наташе.
— Где вам удобнее? — так же тихо спросила я. — И когда?
— Лучше бы сейчас и где-нибудь поближе. Тут за углом кафе есть, «Белочка», вы можете там меня подождать?
Я кивнула и выскользнула на лестничную клетку. Фамилию Наташиной племянницы можно будет узнать и в кафе.
В чистеньком полупустом кафе я просидела минут двадцать. Все правильно, не мог же Алексей выскочить сразу за мной, Наташе это показалось бы странным. Ничего, зато есть время сделать краткий конспект нашего разговора для доклада шефу. Я посмотрела на надкушенное кривобокое пирожное и отодвинула его в сторону. Интересно, из чего они такую гадость делают? Основной компонент, несомненно, опилки с добавлением песка, но чем все это склеено? Хотя нет, совершенно не интересно — некоторые подробности лучше не знать. Кофе тоже не вызывал у меня энтузиазма, хватило одного, крохотного, очень осторожного глотка. Согласно правилам приличия, если уж занимаешь столик в кафе, необходимо что-нибудь купить — это я сделала. Но принимать подозрительные продукты внутрь я не обязана — осторожность и осмотрительность, помните? Чашка с мутнокоричневой жидкостью, пахнущей горелыми семечками, переместилась на край стола, к отвергнутому пирожному. На освободившемся месте я раскрыла зеленый рабочий блокнот и принялась за дело. И так увлеклась, что забыла про Алексея, — когда он подсел ко мне за столик, я не сразу поняла, что этому мужчине от меня нужно. А он нервно оглянулся по сторонам, перевел взгляд на стол и поморщился:
