— Я не понимаю, о каком следственном эксперименте вы говорите, зачем это нужно? Иван убил моего мужа и его арестовали! Что вам еще непонятно?
— Светлана Павловна, вы не волнуйтесь, пожалуйста, — неубедительно бубнил в ответ Стрешнев, отводя глаза в сторону. — Это рабочий момент, рядовые следственные действия…
— Ваши следственные действия, — зло отмахнулась Паршина и повернулась к Гошке, который осматривал стол покойного Валентина: — Ну что вы тут бродите? Что вы тут все руками хватаете? Это рабочий стол моего мужа и на нем лежат рабочие документы! К вам это никакого отношения не имеет!
Гошка вовсе не бродил — как только мы вошли в кабинет, он сразу, целеустремленно двинулся к столу и все время, пока Светлана Павловна выясняла отношения со Стрешневым, даже шага в сторону не сделал. И уж конечно, напарник ничего не хватал руками. Тем не менее он не стал спорить с расстроенной женщиной — вежливо извинился, отошел к окну и уставился на автостоянку.
— Что вы там… — начала было Паршина, но не договорила. Снова махнула рукой, теперь уже в сторону Гоши, резко развернулась на каблучках, подошла к дивану и села, откинувшись на мягкую кожаную спинку и положив руку на подушку-валик.
— Только из уважения к вам, — прошипел Володя Баринову. — Не думайте, что меня бредовые идеи этой парочки убедили. Только из уважения к вам, Александр Сергеевич, я согласился на это представление!
— И на том спасибо. — Шеф рассеянно разглядывал кабинет.
— Хочешь сказать, что нам с Гошкой ты не доверяешь? — шепотом обиделась я.
— Это не вопрос веры, это разумный взгляд на жизнь. Если я имею под замком реального убийцу, зачем мне нужно еще кого-то искать? — Володя откашлялся и громко объявил: — Думаю, можно начинать!
Александр Сергеевич воспринял эти слова как предложение присесть: он опустился в кресло и, положив ногу на ногу, приготовился наблюдать. Гошка повернулся и присел на подоконник, а я, держа наготове большую матерчатую сумку, подошла поближе к Стрешневу.
Володя натянул резиновые перчатки и достал из портфеля прозрачный пакет, в котором лежал пистолет. Паршина слабо ахнула и почему-то поджала ноги. Я извлекла из сумки кожаную подушку-валик, почти точную копию той, в которую сейчас нервно вцепилась Светлана Павловна, и протянула Володе.
— Спасибо. — Стрешнев взял подушку, прижал к ней пистолет и выстрелил.
Паршина взвизгнула, зажмурилась, закрыла уши руками и даже немного сползла по гладкой спинке дивана. Проделала она все это с изяществом профессиональной балерины, только проникновенной музыки Сен-Санса не хватало. Увы, на изящные страдания молодой вдовы никто не обратил внимания — нас интересовала подушка.
— Выходного отверстия нет, — объявил Володя и обернулся на легкий скрип открывающейся двери.
— Светлана Павловна, вы опять прибор уронили? — спросила секретарша, заходя в кабинет. Ей никто не ответил. Альбина Александровна посмотрела на стол, потом на Паршину, съежившуюся на диване, и неловко попятилась: — Извините, я не хотела мешать…
— Минуточку! — Володя поднял руку, и она замерла на месте. — Вы какой прибор имеете в виду?
— Так лев же. — Секретарша указала на бронзового зверя на столе. — Раньше он крепко стоял, а сейчас, наверное, что-то в подставке нарушилось. Я шум услышала и подумала, что этот лев снова упал. Но раз стоит… наверное, мне показалось.
Не поворачиваясь к нам спиной, секретарша сделала еще шажок к двери, и снова Стрешнев остановил ее:
— Он у вас уже падал, этот лев?
— Не у меня, у Светланы Павловны. На прошлой неделе она его задела… ручки по всему полу раскатились.
— Понятно. — Володя несколько секунд гипнотизировал смущенную секретаршу, потом перевел взгляд на Паршину. Светлана Павловна уже не напоминала умирающего лебедя, она была в ярости и не пыталась этого скрывать.
— Что вы нам морочите голову этим львом! — рявкнула она. — Идите займитесь делом! Когда вы понадобитесь, я вызову!
— Минуточку! — снова поднял руку Володя, и секретарша, дернувшаяся было к двери, остановилась, испуганно глядя то на него, то на Паршину. — Вы, Альбина Александровна, со своего рабочего места не отлучайтесь, пожалуйста, — попросил Стрешнев. Потом обернулся ко мне и приказал: — Рита, ты тоже выйди.
Секретарша кивнула, но продолжала топтаться на пороге. Я подошла к ней, взяла за руку и вывела в приемную. Альбина Александровна, не дойдя до своего места, рухнула на ближайший стул и потерла виски:
— Господи, что происходит? Я ничего не понимаю.
— Ничего особенного. — Я не сводила напряженного взгляда с закрывшейся за нами двери. — Проводится следственный эксперимент.
— То есть все в порядке? Хотя о чем я говорю, какой может быть порядок при таких делах?
Словно в ответ, из кабинета донесся грохот. Секретарша подпрыгнула, да и я, хотя и ждала чего-то подобного, тоже вздрогнула.
— Господи, что там еще случилось? — Альбина Александровна вскочила со стула и сделала шаг в сторону кабинета.
— Снова прибор уронили? — предположила я небрежно.
— Что вы, совсем другой звук. — Она попыталась обойти меня и тут же попятилась. — Ой, наверное, мне нельзя туда. Мне сказали, на месте быть.
— Теперь можно. — Я снова взяла ее за руку и, не обращая внимания на слабое сопротивление, потащила за собой. — Ну, что я говорила? Действительно, это прибор так грохнул!
— Но звук совсем другой был, — повторила секретарша, растерянно глядя на лежащего на боку бронзового монстра и рассыпанные по полу ручки.
Меня лев интересовал мало, я сосредоточилась на госпоже Паршиной. Когда мы с секретаршей выходили в приемную, Светлана Павловна была на грани взрыва, и я не сомневалась, что сейчас этот взрыв произойдет. Но я ошиблась. Паршина сумела взять себя в руки и сидела на диване все в той же, расслабленной позе, глядя на Стрешнева с нескрываемым отвращением.
— Может быть, вы объясните, — язвительно поинтересовалась она, — что означает эта нелепая демонстрация?
— Конечно, объясню! — Неловкость, которую Володя испытывал поначалу, испарилась, и теперь он был, как обычно, оживлен и жизнерадостен. — Рита, ну-ка проверь!
Я подошла к дивану и взяла в руки подушку. Внимательно осмотрела ее, отрицательно качнула головой и бросила на место. Потом, не затрудняя себя формальной вежливостью, выдернула из-под руки Паршиной второй кожаный валик. Медленно повернула и облегченно выдохнула, увидев небольшую круглую дырочку с опаленными краями.
— Вот, — я протянула подушку Стрешневу. — Есть.
— Прекрасно, — мурлыкнул Володя, — именно то, что требовалось. Светлана Павловна, будьте любезны, — он сунул подушку под нос Паршиной, — объясните, откуда эта дырочка?
— Понятия не имею. — Она брезгливо отодвинулась. — Это старый диван, может, его мыши погрызли?
