Умэдзу несет ответственность за плохое обращение с военнопленными в лагерях в Маньчжурии. В результате недоедания, чрезмерно тяжелых работ, плохого медицинского обслуживания многие пленные умирали от истощения и заболеваний».
Не легче была судьба китайских военнопленных, попадавших в лагеря, расположенные в самой Японии, например в лагере Акита, находившемся в городе Нагоя. Их участь кратко описана во втором томе приложений к приговору: «В этом лагере содержался 981 китаец. Из этого числа 418 человек умерли от пыток и голода…»
Военные преступления японцев в Китае продолжались даже тогда, когда Советский Союз уже объявил войну этой стране и до ее капитуляции оставались считаные дни. Так, 9 августа 1945 года в городе Хайлар в Маньчжурии по приказу командующего Квантунской армией были проведены массовые казни местных жителей. Мотивы? Ответ на этот вопрос дает приговор трибунала: «Жертвам не было предъявлено обвинения в совершении каких-либо преступлений. Убийства были объяснены тем, что эти лица могли проводить диверсионную деятельность и шпионаж против японской армии».
Когда японские милитаристы начиная с 1937 года стали совершать в Китае массовые военные преступления, слухи об этом, несмотря на жестокую цензуру, широко распространились не только за рубежом, но и в самой Японии.
«…Японские солдаты, возвратившиеся из Китая, — гласит приговор трибунала, — рассказывали о преступных действиях армии в Китае, показывали награбленное добро, которое они привезли с собой. Такое поведение солдат стало настолько распространенным, что Военное министерство попыталось избежать нежелательной критики как внутри страны, так и за границей, издав специальные приказы командирам действующих частей. В этих приказах предлагалось соответственно инструктировать возвращающихся офицеров и солдат о надлежащем поведении в Японии. <.. > В этих совершенно секретных приказах подробно излагались факты нежелательного поведения на родине возвращающихся с фронта солдат и указывалось, что это необходимо исправить».
Когда на суде в Токио приводились все эти факты, опровергнуть которые подсудимым оказалось не под силу, защита выдвинула, как ей, видимо, представлялось, весьма оригинальный аргумент.
По мнению защиты, агрессия против Китая и все сопутствовавшие ей военные преступления вообще не подпадали под статьи международного права — не подпадали потому, что агрессор напал на свою жертву, не объявив ей войну. Иначе говоря, обстоятельства, отягчающие вину, преподносились как обстоятельства, исключающие ответственность агрессора.
Естественно, такая аргументация была отвергнута.
В заключительной речи британский обвинитель Артур Коминс-Карр подчеркнет:
«По числу убитых и раненых, по разрушениям конфликт с Китаем явился одной из самых больших войн, известных человечеству. Японские данные показывают, что уже к июню 1941 года было убито 2 миллиона 15 тысяч китайцев, что потери китайских вооруженных сил убитыми, ранеными и захваченными в плен составляли 3 миллиона 800 тысяч человек, что японцы захватили у китайцев в качестве трофеев 482 257 единиц различного вооружения. <…> Наконец, сами японцы признают, что они потеряли убитыми 109 250 человек. <…> Китайские потери не включают миллионы мирных жителей, которые были убиты и изувечены в ходе войны».
Приговор констатирует: военные преступления в Китае — не следствие преступной инициативы отдельных лиц, а результат правительственной политики. В этой связи трибунал счел необходимым сослаться на выступление в парламенте бывшего премьера Хиранумы, в котором он цинично и откровенно сказал: «Я надеюсь, что намерения Японии будут поняты настолько, что они будут сотрудничать с нами. Что же касается тех, кто не пожелает понять, у нас нет другого выхода, как только уничтожить их».
Принц Асака Ясухико, чья вина неоспорима, тем не менее избежал какой-либо ответственности за свои действия — как члену императорской семьи, ему был предоставлен иммунитет. Соответствующее решение принял лично генерал Дуглас Макартур. В 1947 году Асака лишился титула принца (он не был прямым наследником императора), но не иммунитета. Этот светский персонаж, любитель гольфа умер только в 1981 году: на вопросы о жертвах Нанкина он всегда невозмутимо отвечал, что лично к нему жалоб не поступало и он ничего не знал о том, что творят в Нанкине его солдаты.
Многие исследователи пытались как-то объяснить причины столь извращенной жестокости японских солдат в отношении мирного населения Нанкина. Однако есть вещи, которые не поддаются разумному объяснению.
Да, битва за Шанхай, которая предшествовала взятию Нанкина, оказалась куда более тяжелой, чем рассчитывало японское командование, в ней погиб примерно каждый четвертый японский солдат. Да, экспедиционная армия подверглась жесткой критике властями Японии. Да, переход от Шанхая до Нанкина тоже выдался тяжелым, и вместо безоговорочной сдачи города пришлось сражаться за него еще три дня. Но… Разве это объясняет и оправдывает хоть как-то зверства японских военных, поправших всякие представления о человечности? Думается, расчеловечивание произошло еще раньше, когда японцам внушили, что они сверхлюди, которым все дозволено, которые могут убивать и насиловать, не задумываясь о возможном наказании…
Нанкинская резня до сих пор остается одним из наиболее острых моментов в отношениях Китая и Японии. В Китае память об этом историческом событии объединяет все слои общества. Попытки пересмотреть историю азиатского театра военных действий оскорбляет китайское общество. Там помнят о жертвах, который понес китайский народ для того, чтобы обеспечить итоговую победу союзников, не дав возможности японскому милитаризму ни напасть на СССР осенью 1941 года, ни обеспечить превосходство сил армии микадо
[2] в Индии и на Тихом океане.
Не так давно в специальном комментарии с красноречивым названием «Бесчеловечное отрицание реакционными силами Японии Нанкинской резни» агентство Синьхуа писало о том, что японская газета «Санкэй симбун» в статье «Пустой город без армии и жителей» с подзаголовком «Нет людей — нет резни» опубликовала воспоминания ветеранов японской армии, из которых следует — никакой расправы над 300 тысячами мирного населения не было.
В свою очередь, заместитель директора Института современных международных отношений Университета Цинхуа Лю Цзяньюн пишет в «Жэньминь Жибао» о новых японских учебниках истории для средней ттткольт: «До исправления содержания учебников Нанкинская резня 1937 года называлась „Нанкинским инцидентом“, в ходе которого японская армия „уничтожила многочисленных военнопленных и жителей“, однако после редактирования это событие описывается следующими словами: „было много убитых и пострадавших среди военнопленных и простых жителей“. Более того, из некоторых учебных пособий удалено осуждение насилия со стороны японской армии. В измененной версии описания нанкинских событий речь идет лишь о „некоторых потерях среди военнопленных и мирных жителей“, тем самым военные преступления милитаристской Японии отводятся на второй план. На самом деле жестокое уничтожение военнопленных и мирных жителей — это привычный для Японии метод, такое было и в Люйшуне во время китайско-японской войны 1894 года, и в Нанкине в 1937 году. Японская армия в свое время получила приказ не оставлять в живых военнопленных, поэтому было принято решение устроить массовую резню. Как можно бесчисленные преступления описать словами „было много убитых и пострадавших среди военнопленных и простых жителей"?» — возмущается Лю Цзяньюн.
