Следует еще раз подчеркнуть, что это решение имело весьма важное значение: оно предоставляло Главнокомандующему союзных держав и американских оккупационных войск в Японии генералу Дугласу Макартуру огромные права по осуществлению условий капитуляции, оккупации и контроля над Японией, включая порядок организации и работы Международного военного трибунала для Дальнего Востока. И хотя Me-ждународный трибунал в Токио создавался на основе нюрнбергских принципов, его Устав, подготовленный в основном американскими юристами и утвержденный Макартуром, существенно отличался от Устава Международного военного трибунала в Нюрнберге, что, несомненно, сказалось на ходе и результатах токийского процесса.
Устав Международного военного трибунала в Нюрнберге был выработан на основе соглашения между правительствами четырех держав его участниками. Статья 1 этого устава гласила:
«В соответствии с Соглашением, заключенным 8 августа 1945 г. между правительствами Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных Штатов Америки и Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Временным правительством Французской Республики, учреждается Международный военный трибунал <…> для справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников „европейских стран Оси“».
В отличие от Нюрнбергского, организация Международного военного трибунала в Токио поручалась Главнокомандующему генералу Дугласу Макартуру.
Как писала в своей книге «Хризантема и меч» (1946) американский специалист по социопсихологии Рут Бенедикт, которая в годы войны по заданию Службы военной информации США занималась изучением японской национальной психологии, чтобы создать руководство для американских военных и гражданских чиновников после капитуляции Японии, центральным стал вопрос о характере оккупации.
«Должны ли победители использовать существующее правительство, даже императора, или же нужно их ликвидировать? Надо ли во главе каждого города и района ставить американских офицеров? В Италии и Германии на местах создавались штабы оккупационных властей в составе боевых подразделений, и полномочия для решения вопросов местного управления были сосредоточены в руках союзнической администрации. После капитуляции Японии многие хотели установить здесь аналогичный порядок. Японцы не знали, какую долю ответственности за их внутренние дела сохранят за ними. В Потсдамской декларации говорилось только, что „пункты на японской территории, которые будут указаны союзниками, будут оккупированы для того, чтобы обеспечить достижение основных целей“ и что навсегда должны быть устранены „власть и влияние тех, кто обманул и ввел в заблуждение народ Японии, заставив его идти по пути всемирных завоеваний“.
В директиве ВМС США генералу Макартуру говорилось, что ответственность за управление страной и ее реконструкцию возлагается на самих японцев. „Верховный командующий будет осуществлять свою власть через посредство японской правительственной машины, включая императора, с учетом того, что это удовлетворительно способствует целям Соединенных Штатов. Японскому правительству будет разрешено в соответствии с его [генерала Макартура] инструкциями осуществлять обычные права правительства во внутренней администрации“».
Таким образом, отмечает Бенедикт в своем исследовании, администрация генерала Макартура в Японии совсем не была похожа на аналогичные ей администрации в Италии и Германии. Это — исключительно штабная организация, использующая снизу доверху японское чиновничество. Она обращалась только к японскому правительству, а не к японскому народу и не к жителям какого-либо города или района. Ее обязанность — ставить цели перед японским правительством, над достижением которых оно должно работать.
Преимущества такой политики были вполне очевидны. Как сказал тогда генерал Хилдринг, «выгоды, получаемые от использования национального правительства, огромны. Если бы не было подходящего для наших целей японского правительства, нам пришлось бы непосредственно иметь дело со сложнейшим механизмом управления страной с семидесятимиллионным населением. Все эти люди отличаются от нас языком, обычаями, отношениями. Наводя порядок и используя как орудие его японскую государственную машину, мы экономим нашу рабочую силу и наши ресурсы. Иными словами, мы заставляем японцев самим наводить порядок в своем доме, но в соответствии с нашей инструкцией».
Когда эта директива еще только разрабатывалась в Вашингтоне, многие американцы все еще опасались замкнутости и враждебности японцев — нации бдительных мстителей, которые могут саботировать любую программу мирного строительства. Опасения оказались напрасными. В глазах японцев такой подход помогал принимать сам факт поражения не как унижение, а как возможность начать новую национальную политику.
Однако нельзя не отметить, что у этой политики была и оборотная сторона — многие военные и политические преступники ушли от ответственности и избежали какого-либо наказания за злодеяния, принесшие огромное горе народам мира.
Вот что говорил об этой стороне дела уже в наше время на Международной научно-практической конференции «Проблемы современной международной законности и уроки Токийского и Хабаровского процессов» Джитендра Шарма, президент Международной ассоциации юристов-демократов (сборник «Последняя точка Второй мировой», 2008):
«На Токийском процессе были существенные упущения.
Во-первых, несмотря на то что он был задуман как суд над лидерами Японской империи, ни император Хирохито, ни другие члены императорской семьи не были подвергнуты судебному преследованию.
Есть исторические доказательства, свидетельствующие о том, что генерал Макартур предпринял все возможное для защиты императора Хирохито, поскольку в планах США на послевоенное развитие императору была отведена особая роль. Есть явные доказательства того, что США позволили важным японским обвиняемым скоординировать свои показания таким образом, чтобы император мог доказать свою невиновность и избежать обвинения в свой адрес.
Критики даже заявляют, что Токийский суд „был в основном юридической процедурой, направленной на то, чтобы с императорской семьи была снята вина и чтобы она избежала уголовной ответственности*1. А некоторые заходят еще дальше, заявляя: „Получив полную поддержку штаба Макартура, обвинение действовало фактически в роли группы защиты императора“.
Очень большое значение имеет то, что было написано тремя судьями Токийского трибунала об уголовной ответственности императора Хирохито.
Важно отметить, что генерал Макартур позаботился о том, чтобы Хирохито и другие члены императорской семьи не попали в одну сеть с военными преступниками. В этом случае императору не нужно было отрекаться от престола, и его можно было использовать как орудие Соединенных Штатов в послевоенной Японии. Сохранение имперской системы стало важным для США, которые считали, что введение оккупационного режима пройдет легче и управлять Японией станет проще, если в центре власти останется император. США и японские правящие крути были сообщниками в спасении существующей тогда системы с императором в центре и в предоставлении иммунитета императору. Фактически, последующая роль Японии, полностью зависящей от Соединенных Штатов, стала прямым следствием этой политики.
